— Поразительно, — сказал я.
Обращаясь к телеологистам, я сказал:
— Кстати, люди, вы все большие молодцы — большое вам за это спасибо. Но каким, черт возьми, образом вы поняли, где меня искать?
— А мы и не знали, — сказал Джон. — Но Дарла рассказала нам про Уилкса и твои приключения. Она не так много нам сказала, что-то насчет диспута между твоей гильдией водителей и другой организацией. Но когда Дарла пропала, мы дали как следует на чай нескольким стюардам, и кое-кто из них помог нам получить сведения. Мы их не так много получили, но мы нашли номер каюты Уилкса. Мы решили, что произошло самое худшее.
— Опять же, большое спасибо.
— Ей-богу, ничего особенного. У меня был только небольшой сердечный приступ.
— Джейк, — сказал Сэм, — если только я не особенно ошибаюсь, мы, кажется, поднимаемся.
Катящиеся холмы еще несколько минут продолжали колыхаться под нами, потом дно моря стало подниматься, ил уступил место грязи, а потом утоптанному береговому песку. Мы были в зоне прилива. Никакой растительности, о которой можно было бы говорить.
Лори перестала вопить и стала плакать. Она вспомнила ретикулянцев. Дарла и Сьюзен успокаивали ее.
Прошло еще примерно полчаса, прежде чем мы добрались до берега. Я вывел машину сквозь волны-барашки на сухой песок. Потом закатил ее за дюны и остановился. Фары я выключил, как только мы выбрались из воды. Потом я выбрался из машины.
Примерно в десяти километрах от берега «Лапута» пылала оранжевым пламенем на темном горизонте. Я уселся на песок и стал смотреть, как она горит.
Наконец в моем сознании приобрело очертания лицо, которое было все это время в моей памяти пробелом: лицо кого-то, кто наклонялся надо мною в камере в отделении милиции. Это было мое лицо.
Я сам.
24
Это была мужественная заря, край диска расплавленного солнца только показался из-за горизонта над исчезающим краем Космострады. Земля была плоской, поразительно, замечательно плоской равниной, такой, какие очень любили строители Космострады. Пленка низенькой, ржавого цвета травы покрывала все от неба до неба, рассеченного надвое черной лентой Космострады, отважная заря, безоблачная и ясная.
Мы отдыхали перед тем, как двинуться дальше. Мы провели всю ночь, отыскивая дорогу с помощью Винни, а теперь она водила пальцами с карандашиком по листам грузовых накладных, рисуя свои картинки. Роланд научил ее, как правильно пользоваться карандашом. Он и телеологисты смотрели, как она рисует, сидя с нею вместе на траве у дороги. Парень из шевроле был в кабине, присматривая за Лори, которая теперь чуть поуспокоилась и стала менее истеричной. Я велел ему присматривать, чтобы она не уснула. Похоже было на то, что с ней все будет в порядке.
Все было тихо, совсем не было ветра, а земля была пуста вокруг нас. Перед зарей мы увидели в стороне от дороги какие-то огоньки. Наверное, это были фермы, но их было очень мало. Земля пока была еще девственная.
Я отвел Дарлу в сторону.
— Расскажи мне по возможности короче, Дарла. Кто ты? И что ты такое?
— Меня зовут Дарья Ванс, — сказала она, потом глубоко вздохнула. — Здравствующая дочь покойного доктора Ван Дик Ванса.
— И законная супруга Григория Петровски. Нет?
— Григория Васильевича Петровски. Да. Вернее, его вдова.
— Это что, горе? А может быть, надежда?
— Ни то, ни другое, — ответила она тихо.
— Ладно, примерно это я и сам знал. Чего я не знаю, так это того, у кого карта Космострады.
— Ты имеешь в виду настоящую карту?
— Я имею в виду ту, которую я привез. Это была не Винни.
— Нет, не Винни. Вот почему я готова была отдать ее Уилксу в обмен на твою жизнь.
— Но разве карты Винни не точные?
— Я этого еще не знаю. Кажется, довольно точные. Джейк, ты не понимаешь. Винни для меня была полной неожиданностью, и когда я вошла в контакт с диссидентской сетью на Голиафе, никто про нее не знал.
— Контакт. Это не Петровски?
Иронический горький смешок.
— Нет.
— Почему ты стреляла во флаттер?
— По тем причинам, о которых я тебе уже говорила. — Она повернулась, чтобы посмотреть на рассвет. — И, конечно, я не хотела попасть Григорию в плен.
— Попасть к нему в плен?
Она внимательно и напряженно посмотрела на меня, ее маленькие ноздри раздувались.
— Ни одного разу за все это время я не работала на Григория.