— О ней и о суде. Кайли, служба в Корпусе была для него самой жизнью, он всецело отдавался ей и что получил взамен? Разочарование, позор и бесчестие. Некоторые раны настолько глубоки, что их невозможно исцелить. Вот почему я говорил вам, что он не может вернуться на действительную службу, если бы даже и захотел.
— Значит…
— Значит, как только дело пересмотрят и Грега оправдают, он вернется на «Галактику Виддона»… если вы ему позволите, конечно.
— Если мы позволим? Вы, должно быть, шутите! Да, мы будем рады, если он вернется. Он нам нужен, и не только как пилот. Мы с ним подружились. Он внимательно выслушивает каждого, но не принимает ничью сторону. Он заполняет собой пустое пространство, оставшееся после смерти Джона. Мы все хотим, чтобы он остался, даже Лайа.
— Тогда скажите ему об этом. Думаю, он наверняка останется на «Галактике Виддона», если вы его попросите.
Кайли показалось, что Кинан сделал особое усилие на слове «вы». Она бросила подозрительный взгляд на психиатра, но тот широко зевнул, прикрыв рот ладонью.
— Мне следовало бы хорошенько подумать, прежде чем затевать с вами этот разговор, будучи таким усталым. Я выложил вам более чем достаточно, чтобы заработать трибунал на свою голову… если кто-то узнает о том, что я вам рассказал Впрочем, нам обоим тогда несдобровать.
Кинан Встал.
— Пойду-ка я, пожалуй, спать, — сказал он. — Спокойной ночи.
— Погодите, Дэниэл! — окликнула его Кайли, но он уже ушел.
Кайли приподнялась было, чтобы догнать его, но, передумав, опустилась обратно в кресло. Ей стало ясно, что он не рассказал ей больше, чем намеревался. И сколько бы она ни пытала его дальнейшими расспросами, пусть до самого Кардоса, он не произнесет больше ни единого слова на тему о Греге Лукасе и пришельцах.
ГЛАВА 17
Лукасу снилось, что он снова в шаттле на Джайносе.
Мертвые Эдрик и Кроутер лежали у заднего люка, на полу возле кресла пилота бесформенной кучей валялся труп Гордона. Однако Лукас думал сейчас не о покойниках. В шаттле пропала энергия — так же как и на «Келсоу Моран». Было очень темно и очень тихо. И вдруг снаружи послышался какой-то шум, потом в люк громко застучали.
Люк начал открываться.
Лукас попятился, будто отступление на несколько дюймов назад могло избавить его от неведомой опасности. Нет, он угодил в капкан, из которого не сбежишь. И неизвестно, что ждет впереди.
Люк открылся. Через проем внутрь шаттла заструился слабый свет, в котором угадывались контуры фигур, стоящих за порогом, а позади них тускло мерцали закругленные стены какого-то перехода или коридора. Лукас не различал деталей, но неяркого освещения было вполне достаточно, чтобы разглядеть, что непрошенные гости не являются людьми.
В Космическом Корпусе имелись инструкции на все случаи жизни, включая первый контакт с инопланетной расой. Требующие неукоснительного исполнения правила были написаны более трехсот лет назад и с тех пор никогда не менялись. Инструкция гласила: «Не предпринимайте ничего. Оставайтесь на месте и наблюдайте за происходящим, но не делайте ничего такого, что может быть воспринято как угроза. Ни в коем случае не открывайте огонь— даже ради спасения собственной жизни или жизни членов вашего экипажа. Если предоставится возможность, сообщите о контакте в любой форме — устной или письменной — и будьте готовы погибнуть, но не выказывать враждебных намерений по отношению к объектам контакта».
«Нельзя демонстрировать им возможности нашего оружия, — говаривал один из преподавателей Академии. — Может оказаться так, что они обладают более развитой технологией, нежели наша. С этим ничего не поделаешь, но мы можем сохранить за собой одно преимущество: элемент неожиданности. Если они проявят враждебность, а мы ответим доброжелательностью, они недооценят наши силы. Если они откроют огонь, а мы воздержимся от контратаки, они не смогут определить степень мощи нашего оружия. Вы должны узнать об инопланетянах как можно больше: об их намерениях, их физических характеристиках и способностях, их технологии. Сделайте все, что в ваших силах, чтобы сохранить и передать эту информацию руководству, все, кроме насильственных действий с вашей стороны».
На протяжении более трех веков слушали кадеты Академии эти инструкции, не веря, что кто-либо способен следовать им, случись встреча с инопланетянами на самом деле. Приказы, требующие от солдат сложить оружие к ногам потенциального врага и безропотно позволить себя убить, не импонировали, мягко выражаясь, рядовому составу, не говоря уж об офицерах. Поэтому мало кто из сотрудников Корпуса исполнил бы эти приказы, фактически толкающие человека на самоубийство.
Однако Лукас, будучи образцовым офицером, постарался вести себя в строгом соответствии с инструкцией. А именно — не делая липших движений, осторожно положил свой дезинтегратор на сиденье кресла и опустил руки по бокам, демонстрируя пришельцам, что он безоружен и не имеет по отношению к ним дурных намерений.
Мгновение спустя со стороны входа к Лукасу метнулся луч, полоснувший его по груди. Он не почувствовал ни боли, ни каких-либо других неприятных ощущений, но конечности вдруг онемели, и он тяжело упал на пол. Одно из существ вошло в шаттл и приблизилось к Лукасу, после чего он потерял сознание — вероятно, пришелец снова воспользовался своим лучевым оружием.
Очнулся Лукас в каком-то холодном, темном месте. Нет, не темном— просто глаза его были чем-то прикрыты. Чьи-то руки шарили по его одежде, расстегивая молнии и застежки, стаскивая с него обувь и одежду. Теперь Лукас уже был готов наплевать на все приказы и оказать сопротивление бесцеремонным «братьям по разуму», но тело его отказывалось повиноваться ему. Лукаса раздели и голышом поместили на некую твердую и холодную поверхность, после чего туго опутали туловище, ноги и руки ремнями или полосами материи. Он начал ощущать свое тело, а несколько секунд спустя и способность двигаться возвратилась. Лукас изогнулся, напрягая мышцы, пытаясь порвать путы, но тщетно.
Затем инопланетяне приступили к обследованию его кожи: они делали на ней микронадрезы, кололи ее, протыкали, скребли каждый ее сантиметр. Закончив с этим, они начали систематическое проникновение в каждое отверстие тела Лукаса.
Сначала они вставили ему роторасширитель из какого-то твердого материала, который держал челюсти Лукаса широко раскрытыми, затем ввели в горло длинную мягкую трубку. Трубка зазмеилась вниз по пищеводу, будто живая, то сжимаясь, то расширяясь. Лукас поперхнулся, а его горловые мышцы спазматически сократились; борясь с насильственным вторжением.
Трубка, продолжая двигаться, достигла желудка, затем направилась к легким. Лукас начал задыхаться. Легкие его неистово потребовали кислорода, он попытался хватануть ртом воздух, но добился лишь того, что еще больше заглотил трубку. Его охватила паника, он яростно задергался, и один из инопланетян начал поглаживать его руку, будто желая успокоить его. Существо не могло знать, что прикосновение его длинных, словно подбитых ватой или мягким мехом пальцев вселяют в Лукаса такой же ужас, как ощущение внутри собственного тела живой, извивающейся трубки-зонда.
Лукас начал терять сознание от недостатка кислорода. На какое-то время он отключился, затем снова пришел в себя. Инопланетяне уже извлекли трубку из его рта, и Лукас мог дышать свободно… Но тут они начали вводить ему другую трубку, меньшего размера по диаметру, в задний проход. Тело Лукаса изогнулось в конвульсиях, рефлексивно сопротивляясь проникновению в организм инородного предмета, червем вползающего в его внутренности. Лукас мысленно взмолился о новой потере сознания, боясь сойти с ума от таких надругательств над своим телом, но разум не пожелал погрузиться в спасительное забвение.
Удалив из огранизма трубку, дотошные исследователи оставили его в покое. Для чего? Чтобы дать передышку? Или чтобы решить, что с ним делать дальше? А может, и то и другое? Пауза длилась недолго. Чужаки вернулись и начали покрывать Лукаса чем-то вроде сети, подтыкая ее, как простыню, под его плечи, спину и ноги, с тем чтобы она прикасалась к каждому участку тела. Он представил себя мухой, завернутой в нити огромной паутины, беспомощной добычей колоссального паука, готового наброситься на беззащитную жертву и высосать из нее всю кровь.