Встретив Эолу, которая возвращалась из медицинского блока, Алк пригласил ее в оранжерею.
- Открою вам секрет, - сказал он, наклонившись к ней и как бы нечаянно коснувшись щекой ее щеки. - Кроме зерен злаков есть у меня и семена цветов. Как вы полагаете, приживутся на Гантели земные цветы?
Дыхание ботаника согревало щеку Эолы, и она отклонилась. "Неужели все-таки влюбился? - мысль об этом ее беспокоила. Интересно послушать, как он признается..."
Сказала почему-то слишком громко:
- А почему бы и нет! Возможно, Гантель будет к нам ласкова.
- Ну а вы, Эола, - распалился Алк, - вы будете ласковы... к ним?
- Конечно, конечно! - она не сдержала улыбки. - Какая женщина не любит цветов!
Алк неосторожно сорвался с места, его подошвы оторвались от пола, он замахал руками и... поплыл по оранжерее, восклицая:
- Я украшу цветами всю планету! Вот увидите!
Пламенную болтовню ботаника прервало чертыханье - Алк ударился коленом об арматуру. Схватившись за стену руками, он с трудом добрался до металлической табуретки и уже собирался продолжить рассказ о своих планах покорения новой планеты, когда из громкоговорителя донеслось:
- Внимание, внимание! Всем занять свои места!
- Можете остаться здесь, - великодушно предложил Алк Эоле.
- Нет, спасибо, я пойду. - И она отворила дверь. - Сказано ведь: на свои места!
Ботаник смотрел на закрытую дверь и на сером фоне видел ее белый силуэт. "Вот это космический цветок! - думал он. Пышная, как... как..." В его воображении возникали розы, пионы, лилии...
А громкоговоритель приказывал:
- Немедленно занять свои места!
"Вероятно, выходим на планетарную орбиту, - подумал Алк, садясь в противоперегрузочное кресло, - хоть бы поскорее..."
- Начинаю отсчет времени. Двенадцать, одиннадцать, десять...
"Лучше бы вместо Ротнака Нескуба... - мелькало в голове Алка. - Тогда бы Эола... Ну и глупые появляются мысли!.. Нечестно так, подло... Пусть себе живет и процветает... А Эола пусть разлюбит его и оставит... Очень просто: "Надоел ты мне, Гордей, осточертел. Только и знаешь свой пульт. А цветок хоть один ты вырастил?"
В эту минуту загремели двигатели и по богатырскому телу "Викинга" прошла дрожь.
Все бурлило на корабле: готовилась высадка экспедиции на Гантель. Инженеры и механики проверяли "Гондолу", которая должна была облететь новую планету на небольшой высоте "заглянуть Гантели в глаза", как сказал Павзевей, и обозначить место для высадки землян. Конечно, капитан не оставил без внимания ни операторов связи, налаживавших лазерную линию, ни ученых, проверявших бортовую аппаратуру, ни работников пищеблока, укладывавших в герметические пакеты индивидуальные пайки, ни медиков, комплектовавших аптечки, - он успевал за всем проследить, что-то посоветовать, что-то исправить. Только об Эоле, казалось, забыл, зато она посматривала на него любящими глазами: именно таким он нравился ей - весь в движении, в кипучей деятельности.
Но через некоторое время (впервые - когда он однажды чересчур уж поспешно обедал) заметила она у него признаки нервозности. Какая-то странная жестикуляция, резкий голос. С чего бы это?
- Ты бы отдохнул хоть часок...
- Для отдыха время еще будет.
Невыразимое, подсознательное предчувствие не давало покоя Эоле, но разве могла она догадаться, о чем думал, какие решения принимал капитан Нескуба, лихорадочно готовя высадку на неизвестную планету... Это уже потом, возвращаясь мыслями к событиям того времени, вспомнит Эола красноречивые подробности, которые могли бы ее насторожить. А сейчас... Такое событие! Сейчас все как ненормальные, нервное напряжение охватило даже самых уравновешенных. Примет ли их Гантель? Или станет мачехой?
- Свободным от вахты собраться у "Гондолы"!
Вот и пробил час, настало время, которого ждали с нетерпением, к которому так тщательно готовились.
Перед входным люком "Гондолы" стояли три космонавта во главе с Павзевеем. У Саке Мацу было сосредоточенное, даже, пожалуй, суровое лицо. Сиагуру улыбался. Рукопожатия, пожелания, напутствия, советы. Поблескивали слезы на глазах у женщин, а когда торжественно прозвучал "Гимн планеты Земля", жена Павзевея не смогла сдержаться и зарыдала.
- Дорогие друзья! - В голосе капитана звучала сдержанная радость, и, может быть, чтобы скрыть ее, Нескуба нахмурил брови.- Все готово для полета. Системы жизнеобеспечения проверены самым тщательным образом. "Гондола" оснащена компьютером, который в соответствии с ситуацией сможет изменять программу, заданную электронной автоматике. В случае необходимости перейдем на ручное управление. Берегите машину, и она сбережет вас. Техника в полной готовности. А вы готовы перебросить мост на чужую планету?
- Готовы!
- Претензии? Просьбы?
- Нет, - Павзевей посмотрел на Саке Мацу и Сиагуру, и они кивнули головами в знак согласия.
- Тогда - счастливого пути! - И капитан пожал космонавтам руки.
- До свиданья! - ответил за всех Павзевей.
Жены бросились обнимать своих мужей, словно прощались с ними навсегда.
- Счастливого возвращения!
- Привет Гантели!
- А вы здесь не скучайте без нас! - сказал Сиагуру.
Под звуки гимна экипаж занял свои места в "Гондоле". Люк закрылся, и провожающие быстро вышли из шлюза. "Гондола" спокойно лежала между рельсами, как горошина в стручке, ожидая, когда ее оттуда вылущат.
Капитан уже был за пультом управления. На одном из экранов начали проступать темные очертания кабины "Гондолы", и вот уже стали видны сами космонавты.
- Как вы там? - спросил Нескуба.
- Все нормально, - откликнулся Павзевей. - К старту готовы.
- Даю старт.
Неслышно раздвинулись шлюзовые створы, "Гондола" тронулась с места и пошла - сперва медленно, едва заметно, потом быстрее, быстрее, промелькнуло несколько секунд - и она вырвалась на простор. "Викинг" слегка качнулся, а "Гондолу" уже можно было видеть не только на экране, но и в иллюминаторы. Сверкающий в лучах приплюснутого солнца космический снаряд, как показывали контрольные приборы, стремительно выходил на четко предусмотренную расчетами и вычислениями траекторию.
С "Викинга" внимательно следили за "Гондолой", ее экипаж был здесь, рядом, - экран показывал все, что происходило в кабине.
Павзевей словно прирос к пульту управления, а его товарищи уже работали с приборами, направляя объективы на планету.
"Эти проложат путь, - думал Нескуба. - Не подведут, не подвела бы только Гантель".
Эола и жена Павзевея следили за "Гондолой", глядя в иллюминатор правой прогулочной палубы. Сперва она казалась им похожей на золотую рыбку, но уже несколько минут спустя превратилась в комету.
- Все-таки могли бы включить и меня, - вздохнула жена Павзевея. - Самоуверенные, как все мужчины! А ведь без нас, врачей... Все ведь может случиться.
- Не горюй, Рената. - Эола погладила подругу по спине. Вот увидишь, все будет хорошо.
- Но ты ведь тоже волнуешься, я же вижу.
- Да все, наверно, волнуются перед высадкой. Как мы там будем жить? Что, если на самом деле есть там аборигены?
- Возможно, есть. Родильный дом как будто неплохой.
- Хорошо еще, если там полудикие племена.
- Почему же хорошо?
- Будут считать нас богами. Ты бы хотела быть богиней?
- Не мели чепухи. Если они антропоиды...
- Ну в принципе не возражала бы? Так, как когда-то писали в фантастических романах: с неба на огненных колесницах спускаются космонавты, и охваченные ужасом жители падают перед ними на колени...
- Читала... Авторы таких романов считали, что вера в бога возникла из страха. Я их понимаю: в их время на Земле царил страх. А первобытный человек, возможно, как раз ничего и не боялся. Все это не так просто...
- Ну а все-таки, - шутливо настаивала на своем Эола, неужели ты отказалась бы от статуса богини?
- Если Павзевей объявит, не откажусь, - рассмеялась Рената. Но тут она посмотрела в иллюминатор, и лицо ее сразу омрачилось. Звездочка "Гондолы" - такая крохотная, такая беззащитная и одинокая - уже приближалась к планете, окутанной тучами. - Словно падает слеза, - прошептала Рената.