Да и что им вообще делать в Госпитале, этим Мониторам?
Человек в аккуратном темно-зеленом комбинезоне, сидевший перед контрольной панелью информатора, заслышав шаги, торопливо повернулся, и Конвей испытал еще одно потрясение. В добавление к майорским нашивкам на плечах Монитор носил еще значок с изображением жезла и змеи — эмблему врача!
— Меня зовут О’Мара, — заговорил он довольно приветливым тоном. — Я числюсь Главным психологом этого бедлама. А вы, я полагаю, доктор Конвей?
Он улыбнулся.
Конвей заставил себя улыбнуться в ответ, прекрасно сознавая, насколько вымученная эта улыбка, и опасаясь, что собеседник тоже это понимает.
— Вам нужна тельфианская мнемограмма? — спросил О’Мара уже несколько менее приветливо. — Ну, что ж, доктор, на этот раз вам достался действительно фантастический случай! А когда закончите работу, постарайтесь стереть ее как можно быстрее. Поверьте, это не те воспоминания, которые хотелось бы сохранить в памяти. Поставьте вот здесь отпечаток пальца и садитесь-ка вон туда.
Пока О’Мара закреплял на нем налобную ленту и электроды Образовательной машины, Конвей старался выглядеть как можно более невозмутимым и не увертываться от жестких, умелых рук. Коротко остриженные волосы О’Мары отливали тусклым металлическим блеском, и взгляд у него тоже был металлическим, колючим. Конвей понимал, что этот взгляд сейчас фиксирует все его реакции и острый, проницательный ум делает соответствующие выводы.
— Ну, вот и все, — сказал О’Мара, когда, наконец, дело было сделано. — Да, пока вы не ушли, доктор, вот еще что: я думаю, не мешало бы нам с вами провести этакую небольшую беседу, установочную беседу, если можно так выразиться. Нет, не сейчас, конечно, сейчас у вас серьезный случай, но в самое ближайшее время.
Конвей ощущал на себе его цепкий взгляд, пока шел к двери.
II
Конвей впервые имел дело с внеземной мнемограммой и теперь с интересом наблюдал, как раздваивается его сознание — верный признак того, что программа “принялась”. К тому времени, когда он подошел к операционной, он уже ощущал себя сразу двумя существами — земным человеком по имени Конвей и огромным пятисотчленным тельфианским психоединством, которое должно было регистрировать все, касающееся физиологии этой расы. В таком раздвоении состоял единственный недостаток системы мнемограмм, если это можно было считать недостатком. В мозгу, прошедшем “обучение”, запечатлевались не только факты, но в равной мере и личность существ, хранивших эти факты. Не удивительно, что Диагносты, державшие в памяти порой до десяти мнемограмм фазу, вели себя несколько чудаковато!
Работа Диагностов — самая важная в Госпитале, размышлял Конвей, облачаясь в противорадиационные доспехи и подготавливаясь к предварительному осмотру своих пациентов. Иногда он подумывал о том, чтобы самому стать Диагностом. Основная их задача состояла в том, чтобы вести самостоятельные исследования в области ксенологической терапии и хирургии, используя свои напичканные мнемограммами умы, а когда мнемограмма отсутствовала, им приходилось собираться на консилиум, чтобы поставить диагноз и наметить курс лечения.
Простенькие будничные болезни и травмы их не касались. Для того чтобы Диагност удостоил пациента своим вниманием, этот пациент должен быть уникальным и лежать на смертном одре. Но уж если Диагност взялся за дело, пациент считай что выздоровел — Диагносты с унылым однообразием творили чудеса. Конвей знал, что врачи более низкого ранга всегда боролись с искушением не стирать содержимое мнемограммы, а сохранить его в памяти в надежде сделать какое-нибудь оригинальное открытие, которое их прославит. Однако у людей здравомыслящих, заурядных, вроде него самого, этим искушением все и ограничивалось.
Хотя Конвей исследовал своих крохотных пациентов поодиночке, он их все равно не видел. Он и не мог их увидеть, разве что нажил бы бесполезные хлопоты с зеркалами и защитными экранами. Тем не менее он знал, как они выглядят и внутри, и снаружи — потому что мнемограмма, в сущности, превратила его в одного из них. Эти сведения вкупе с результатами исследования и переданной ему историей болезни дали Конвею все необходимое, чтобы приступить к лечению.