– Но наша пациентка – представительница народа, владеющего техникой для космических полетов, и она должна была быть морально готова к встрече с другими разумными существами, – продолжал Конвей. Запись закончилась, он отвернулся от экрана. – Она отреагировала инстинктивно, потому что была слаба и перенесла сильные травмы. Между тем она почти сразу же поняла, что натворила. Судя по наблюдениям Приликлы, ею владело чувство вины и сожаления из-за содеянного, из-за того, что она сделала с некоторыми из тех, кто ее спас. Она не могла предупредить нас о том, что всем нам грозит опасность, и поэтому тоже сильно переживала. Теперь она снова безопасна и испытывает облегчение. Судя по ее эмоциональной реакции, я бы сказал, что ДБПК – очень милые создания…
Конвей умолк. На экране коммуникатора к О'Маре снова присоединился полковник Скемптон. Вид у полковника был немного растрепанный и смущенный. Не спуская глаз с чего-то, что не попадало в видеоискатель, он заговорил:
– Мы получили сообщение с «Декарта» несколько минут назад. Вот что в нем говорится: «Не выполняю вашего последнего распоряжения. Родная планета ДБПК найдена, процедура установления контакта успешно продвигается. Судя по вашему сообщению, пациентка является особью младшего подросткового возраста и у вас имеются проблемы. Предупреждение: не приближайтесь к этому существу без кислородных масок или легких скафандров, не осуществляйте никаких процедур без этих средств индивидуальной защиты. Если меры предосторожности не были приняты заблаговременно и сотрудники госпиталя пострадали, их следует подвергнуть искусственной вентиляции легких на протяжении примерно двух часов, после чего они должны прийти в себя без каких-либо отрицательных последствий. Речь идет о природном защитном механизме юных ДБПК. Принцип действия этого механизма будет объяснен вам, когда в госпиталь прибудут двое медиков-ДБПК. Они прибудут через четыре часа на разведывательном корабле «Торранс», дабы осмотреть оставшуюся в живых особь и забрать ее домой. Они также проявляют очень большой интерес к многовидовой больнице и просят разрешения затем вернуться в Главный Госпиталь Сектора на учебу и…
Но тут слушать полковника Скемптона стало невозможно: доктор Гильвеш громко окликнул Конвея и указал на медсестру-кельгианку. Та возмущенно шевелила шерстью, потому что трахеальная трубка мешала ей говорить. Звал Конвея и парень-траспортировщик: Торннастор пытался подняться на все свои шесть ножищ и громко выражал свое возмущение по поводу всего происходящего. Эдальнет поднялся сам и усиленно интересовался – что, собственно, случилось. Худларианин вопил, что жутко проголодался, а все, кто прятался под колпаком носилок, выбирались наружу. Остальные побросали кислородные маски и пытались докричаться друг до друга или до Конвея.
Конвей обернулся и посмотрел на ДБПК. Он вдруг испугался за нее – мало ли как она могла отреагировать на этот бедлам. Нет-нет, теперь, когда злополучный орган был покрыт двумя слоями латексной краски, ДБПК никого не могла бы отравить, но зато медики дружно могли напугать ее чуть не до смерти.
ДБПК осматривала палату большими добрыми глазами. Понять что-либо по ее острой пушистой мордашке было невозможно. Но тут от потолка оторвался Приликла и запорхал у самого уха Конвея.
– Не тревожься, друг Конвей, – проговорил маленький эмпат. – Прежде всего нашей пациенткой владеет любопытство…
Конвей еле расслышал на фоне всеобщего шума несколько долгих гудков сирены – отбой тревоги по заражению воздуха.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ЗВЕЗДОЛЕТ-НЕОТЛОЖКА
Двое медиков-дверлан ДБПК прибыли для того, чтобы забрать юную пациентку, свою землячку, но после непродолжительных консультаций пришли к выводу о том, что больная получает адекватный курс лечения и что заберут они ее недели через две-три, когда врачи госпиталя решат, что ее можно выписать. На это время двое дверланских врачей задержались в госпитале. Их язык был записан в память больничного переводческого компьютера, а сами они дни напролет бродили по коридорам и палатам невероятного технического и медицинского чуда – Главного Госпиталя Сектора. Хвосты дверлан от волнения все время стояли торчком в виде пушистых вопросительных знаков – если, конечно, им не приходилось вместе со своими роскошными хвостами забираться внутрь скафандров для преодоления уровней с теми или иными атмосферными условиями.