Конвей опустился на одно колено, чтобы сравняться ростом с гоглесканкой. Он решил, что так будет легче разговаривать с ней на равных, чем если бы он смотрел на нее сверху вниз, а он заметил, что шерсть и иглы Коун снова пришли в волнение. Теперь их отделяли друг от друга метра два. Конвей решил взять инициативу на себя.
Ему следовало беседовать с Коун предельно осторожно, дабы не унизить ее щедрым отчетом о достижениях медицинской супернауки, поэтому Конвей начал с рассказа о работе Главного Госпиталя Сектора. Рассказывать он старался как можно проще, но постоянно подчеркивал универсальность, многопрофильность деятельности этого учреждения, где лечились и рука об руку работали представители всевозможных видов. Конвей говорил о том, насколько важно профессиональное сотрудничество между коллегами-медиками. Затем он постепенно перешел к теме сотрудничества в целом и его важности во всех областях, не только в медицине.
– Проведенные наблюдения наводят на мысль о том, – сказал Конвей, – что прогресс на этой планете затормозился, но причины этого, учитывая высокий уровень развития гоглесканцев как индивидуумов, неясны. Возможно ли получить объяснение?
– Прогресс невозможен потому, что невозможно сотрудничество, – ответила Коун и вдруг обратилась к Конвею лично:
– Целитель Конвей, мы пребываем в постоянной борьбе с самими собой, и тип нашего поведения продиктован инстинктом самосохранения, который, как я предполагаю, сформировался в те времена, когда мы являлись лишенной разума добычей всех без исключения морских хищников на Гоглеске. Борьба с этим инстинктом требует строгой самодисциплины в мышлении и поведении, в противном случае мы потеряем даже тот скромный – нет, лучше сказать точнее: отсталый уровень цивилизации, который имеем на сегодняшний день.
– Если бы была возможность более подробно изложить суть проблемы, – начал Конвей и тоже перешел на личное обращение, – тогда, целительница Коун, мне бы хотелось помочь вам. Не исключено, что целитель-чужестранец, способный взглянуть на ваши трудности с новой, совершенно иной точки зрения, мог бы предложить решение, до которого не додумались бы вы сами...
Он не договорил. Откуда-то издалека, со стороны леса, донесся прерывистый тревожный звук, напоминавший барабанный бой. Коун поспешно отошла в сторону от Конвея.
– Приносятся извинения в связи с необходимостью срочно удалиться, – громко проговорила она. – Целительницу ждет срочная работа.
Вейнрайт высунулся из кабины вездехода.
– Если Коун торопится, – сказал он, но тут же одернул себя и сформулировал свое предложение иначе:
– Если требуется быстроходный транспорт, то он имеется.
Вейнрайт открыл задний отсек и выпустил сходни.
К месту происшествия они прибыли за десять минут. Вейнрайт вел машину так, что у Конвея, можно сказать, волосы встали дыбом. Дело в том, что гоглесканка, видимо, отличалась медлительностью мыслительных процессов и потому дорогу указывала весьма специфически: сообщала о том, что нужно свернуть за угол, уже тогда, когда до поворота было рукой подать. Так что к тому времени, когда Вейнрайт опустил вездеход на землю возле указанного Коун полуразрушенного трехэтажного дома, Конвей уже был готов поверить, что его впервые в жизни укачало в машине, как ребенка.
Но все эти ощущения мигом выветрились у него из головы, когда он увидел пострадавших, которые выбирались из здания, где, судя по всему, рухнуло перекрытие между этажами. Гоглесканцы ползли вниз по растрескавшимся и прогнувшимся пандусам, карабкались по обломкам, завалившим широкий главный проход. Их разноцветную шерсть усыпали пыль и щепки, у некоторых алели свежие раны. Тем не менее, на взгляд Конвея, пока все пострадавшие выглядели не хирургическими, а амбулаторными пациентами. Большинство из них старались как можно скорее уйти от дома и добраться до стоявших полукругом на почтительном удалении зевак, Но вот Конвей заметил фигурку гоглесканца, торчавшую посреди заваливших главный вход обломков, и услышал производимые тем непереводимые звуки.
– Почему они все стоят? – воскликнул Конвей, обернувшись к Коун. – Почему не помогут этому несчастному?
– Только целитель может подойти близко к другому пострадавшему гоглесканцу, – ответила Коун, вынимая из своей поясной сумки тонкие деревянные палочки, которые она принялась соединять между собой. – Или тот, кто умеет держать свою психику под контролем, чтобы она не пострадала при виде такого удручающего зрелища.
С этими словами целительница зашагала к пострадавшему. Конвей тронулся следом за ней.