– Ладно, – задумчиво произнес Олег, он приподнял брови, как если бы не знал, что сказать дальше. Он и действительно не знал. Немного помявшись, он продолжил – на улице тепло, сегодня так переночуем, а завтра займусь повреждениями.
– Кошмар какой-то! – сказала Полина. Ее голос был уставшим, да и выглядела она так, словно не спала целые сутки.
Когда стихия полностью отступила Аня успокоилась, но жаловалась на головную боль. После приступов она всегда хотела побыть в одиночестве. Может так она восстанавливала свои силы и пополняла затраченную энергию, а может ей становилось немного неудобно из-за своих страхов перед окружающими, и она хотела побыть одна. Она никогда не рассказывала об этом родителям, да и вообще старалась умалчивать о своих уединениях. Даже самые близкие подруги, которые знали о приступах, не знали причин ее желаний побыть наедине с собой. Она укрылась одеялом с головой так, чтобы ни один звук не приникал в укрытие. Аня не успела о чем-либо подумать, как уснула крепким сном.
Полина зашла в комнату Ани, приподняла уголок одеяла и увидела мирно посапывающую дочь, поправила одеяло, опустила жалюзи и включила ночник, от которого на потолке появились цветочки разных форм и размеров. Полина улыбнулась, ведь именно Аня настояла, чтобы ей купили ночник на батарейках на тот случай, если когда-то не будет электричества.
– Моя маленькая принцесса. – прошептала Полина и нежно поцеловала девочку в щечку.
Олег стоял перед окном и наблюдал, как соседи, схватившись за головы, ходили вокруг домов и гаражей, смотрели на разрушения и что-то бурно обсуждали. Не трудно догадаться что именно, наверняка, какие их ждут лишние затраты и как все произошедшее испортило им планы.
Соседская девочка в розовом платье и резиновых сапожках весело бегала по дороге и пинала льдины, от чего те громко шумели, скользя по асфальту. Ее задорный смех звенел и отдавался эхом от металлических заборов. В какой-то момент ее смех оборвался и раздался крик, девочка побежала домой, она бежала так быстро, что едва не падала, спотыкаясь о льдины. Ее плач был слышен, наверное, на всю улицу. Олег встал на носочки, чтобы увидеть из-за забора от чего она закричала, но увидел только, что девочка бежала с поднятой вверх левой рукой, а правой держала ту за запястье.
– Что за крик? – спросила Полина.
– Не знаю, Алинка соседская внучка, ревет, руку что ли поранила. Может порезалась.
Полина подошла к окну и посмотрела на градины, затем прикоснулась лбом к прохладному стеклу, словно хотела немного остудиться, и вздохнула.
– Светящийся град. – прошептала она и с улыбкой добавила – Может это звезды?
Олег взглянул на небо, задумчиво прищурился и произнес:
– Что ж там такое было, что заставило град светиться?
– Даст бог электричество восстановят, в новостях расскажут. Я почему-то так устала, хочу спать.
– Иди приляг, а я выйду на улицу, посмотрю что к чему, заодно осмотрю какие потери мы понесли.
– Хорошо. Извини меня за то, что наговорила, совсем разнервничалась.
– Все хорошо. – Олег едва заметно улыбнулся.
Полина устало пошла в спальню, тихо шоркая тапочками по полу. Олег проводил ее взглядом, мысленно пожелал спокойной ночи и вышел на улицу.
Во дворе валялись несколько обломков шифера, осколки от окна гаража. Несколько обломанных веток от деревьев лежали на клумбах с цветами. Олег откинул их в сторону. Из соседского двора был слышен разговор, Олег подошел к забору, под навесом сидел Иван Федорович, которого все называли дядя Ваня, внучка Алина с перебинтованной рукой громко всхлипывала и тетя Катя, жена дяди Вани, что-то бурчала и сметала метлой градины в кучу.
– Здравствуйте, соседи, – произнес Олег – никто не пострадал?
– Привет, Олежка, – ответила тетя Катя – да как сказать, весь виноград побило, деревья похрустели, да и господь бы с ними, Алинке вон руку пробило.
– Как пробило?
Дядя Ваня трудно поднялся с табуретки и подошел к забору, тяжело вздохнул и произнес:
– Когда град прекратился, вышел я значит поглядеть на весь этот бардак. Алинка накинула плащик, сапожки и следом за мной увязалась. Побежала за двор, гоняет значит градины эти проклятые, а я вокруг дома пошел, потом, думаю, загляну гусей посмотрю, не побило ли их таким градом. Дом обошел и только собрался к гусям, как слышу Алинка завизжала. Через секунду забегает во двор, а рука вся в крови и кровь прям струей льет, аж брызжет. Я быстрей ее в дом завел, телефон не работает чтоб скорую вызвать, девчонке плохо, бледная вся сидит, чуть ли не в обморок падает. А рана плохая, знаешь, как будто стрельнул ей кто в руку или на ветку, или прут какой напоролась. Я спрашиваю ее чем она так поранилась, а она и слова сказать не может, орет, будто режут ее, глаза закатывает. Потом немного успокоилась, кровь с трудом остановили, хотя вон бинт пропитался. Опять спрашиваю ее, что случилось, а она мне и говорит, что бегала играла с градом, схватила градину и тут же в руку что-то больно ударило, градина рассыпалась, как стекло, а руку запекло, словно огнем.