В кабинет, постучав, вошел лейтенант Рустамов, молча присел у карты.
Карабанов быстро пробежал текст и вопросительно глянул на Файзи. Тот заговорил, не ожидая вопросов, сразу, заметно волнуясь и глотая слова. Да, телеграмму он показал тут же, без всякой задержки и сам, по поручению товарища директора, ездил на аэродром встречать. Профессора Боровика среди прибывших не оказалось. Товарищ Кулиев страшно взволновался, куда-то звонил, а ему, Файзи, поручил связаться с Минском. Конечно, он тут же позвонил, но там его заверили, что тревожиться нечего, что профессор, вероятно, еще не вылетел и вообще...
Файзи замолк, растерянно моргая маленькими испуганными глазками.
- Вообще - что? - спросил Карабанов. Это был первый его вопрос.
- Да нет, ничего, это я так... Сказали, что профессор, вероятно, еще не вылетел. Я так и передал товарищу директору.
- Так и сказали: "вероятно"?
- Да... То есть нет. Я точно не помню... А это очень важно, товарищ полковник? - виновато осведомился Файзи.
- Нет, нет, - поспешил успокоить его Карабанов. - Понимаете, Аспер Нариманович убежден, что из Минска сообщили вполне определенно: "Боровик не вылетел". Если же сказали "вероятно"...
- Да, да, - перебил Файзи и страшно смутился своей бестактности. Извините, пожалуйста, товарищ полковник. Очевидно, выпустил словечко. Там сказали: "Вероятно не вылетел", это хорошо помню. А вот как я передал товарищу директору?..
- Нехорошо, товарищ Файзи, - с легкой укоризной заметил Карабанов. - Вам, как завканцу, следует быть более точным. Впрочем, это исправимо. Скажите мне, с кем вы говорили в Минске?
- С товарищем... товарищем... Фамилия у меня записана и телефон тоже, я сейчас... - Файзи попытался встать.
- Ничего, ничего, - остановил его полковник. - Сообщите потом. А сейчас не могли бы вы соединить меня с Минском?
- Конечно, пожалуйста, сию минуту, - засуетился толстяк. Он выскочил из кресла, обежал вокруг стола и защелкал рычажками на портативном коммутаторе.
- Алло, алло, говорит Джанабад, заказ 307. Пожалуйста, Минск, по срочному. Ожидать? Хорошо, только вы не задерживайте, пожалуйста, тут такой важный разговор...
- Спасибо, товарищ Файзи, - прервал, его Карабанов. - Не забудьте сообщить мне фамилию и телефон...
- Любопытный товарищ, - проводив взглядом толстячка, задумчиво проговорил полковник.
- Волнуется, - заметил лейтенант.
- Минск - на проводе, - раздался голос телефонистки. - Джанабад, ответьте Минску.
Карабанов быстро подошел к столу.
- Дайте, пожалуйста, центральный телеграф, - попросил он. - Дежурная? Говорит Джанабад. Нужна справка: где подана телеграмма, полученная сегодня от вас за номером тридцать дробь двенадцать? Хорошо, жду.
В дверь проскользнул Файзи. Шариком подкатился к Карабанову, положил на стол записку и так же бесшумно, на цыпочках выскользнул из кабинета.
В динамике зашумело.
- Джанабад, слушаете? Телеграмма тридцать дробь двенадцать подана в аэропорту, почтовое отделение пятнадцать.
- Спасибо, - ответил Карабанов. - Попросите переключить меня на аэропорт.
- Вот вам и "вероятно", - сказал он Рустамову. - Телеграмма-то подана из аэропорта.
- Он мог раздумать в последнюю минуту. Бывают такие канительные товарищи.
- Бывают, - согласился Карабанов. - Сейчас все станет ясным.
Однако дежурный по аэропорту подтвердил, что Владимир Степанович Боровик действительно вылетел первым рейсом в Москву, имея транзитный билет до Джанабада. Быть может, он задержался при пересадке? Но в телеграмме был назван час прибытия. Сверившись с расписанием, дежурный сообщил, что время транзитного полета пассажиром рассчитано точно, синоптическая обстановка на всей трассе была благополучной, рейсы не отменялись и какие-либо задержки "по причине Аэрофлота" совершенно исключены.
Записав пересадочные пункты по маршруту Боровика, Карабанов придвинул к себе бумажку Файзи и заказал новый номер. Его соединили тут же. Приветливая секретарша, справившись только о фамилии, сразу переключила на руководителя института.
- Слушаю вас, товарищ Карабанов, - прозвучал приятный мужской голос.
Полковник в осторожных выражениях высказал опасения по поводу задержки профессора Боровика.
- Да, да, очень некрасиво получилось. Значит, профессор так и не прибыл? в динамике послышался легкий вздох. - Ну что ж, меня это не удивляет. Вынужден извиниться за своего коллегу...
- Вы полагали, Боровик не вылетал из Минска? - счел нужным уточнить Карабанов.
- Да, я высказал такое предположение, когда мне позвонили утром.
- Но я только что связывался с аэропортом. Профессор отправился первым самолетом.
- Вот как? Ну, это не меняет ничего. Значит, он где-нибудь в пути изменил маршрут.
- Простите, не понимаю... - удивился Карабанов.
- Да, да, нам с вами это трудно понять, - подхватил невидимый собеседник. - У профессора Боровика... э... несколько своеобразное представление о служебном долге. Он может вдруг зажечься какой-либо идеей и позабыть обо всем на свете. Так, очевидно, и случилось.
- Благодарю вас, - ответил Карабанов. - Больше вопросов нет. - Выключив микрофон, он переглянулся с Рустамовым.
- Что ж, и впрямь - ложная тревога?
- Виноват, товарищ полковник, - нерешительно произнес Рустамов. - Но почему, действительно, вы заинтересовались им, этим профессором?
- Не выношу неясности, - объяснил Карабанов. - Человек вылетел и исчез. Как так? Теперь кое-что проясняется. Кстати, если характеристика минского товарища верна, у профессора Боровика не так-то трудно было выкрасть его изобретение... Сейчас я поговорю с академиком Кулиевым. А вам, лейтенант, - в дорогу. Прикажите водителю залить полный бак.
Полковник раскрыл полевую сумку, вынул свой походный блокнот. Когда лейтенант вернулся, он уже заклеивал конверт.
- В Управление, - Карабанов протянул конверт. - Садитесь и слушайте. Итак, о Джунавадхане. Старый басмач. Курбаши. В тридцатом году, после разгрома его шайки в Хорезме удрал за границу. Там, с помощью друзей из британской разведки стал шейхом кочевого племени. У нас остались корешки. Большая часть его агентуры была нами ликвидирована, но не исключено, что кое-кто мог и уцелеть. Надо тщательно проверить. Помните слова Блера о "сообщении из-за рубежа", о "принятых мерах"?
- Так точно.
- Они были сказаны, конечно, неспроста. В чем же видел этот авантюрист угрозу своим планам? Ответ мы получим только распутав весь клубок: Блер Джунавадхан - его агентура. Необходима быстрота. Как заявил тот же Блер: "Солдатики уже ринулись на штурм".
- Ясно, товарищ полковник.
- Я написал здесь обо всем. Прошу, чтобы вас подключили к работе. Потом мне доложите, что и как. Теперь отправляйтесь, - полковник выглянул в окно. Машина ваша уже на месте. Спешите, лейтенант. Аллюр - три креста!
Часть вторая
Сюзен - дерево пустыни
Глава 14
Следы убегают за барханы
Он нашел ее в мертвой, спаленной карателями деревне. Крохотная девчушка безмятежно лепила песчаные коржики у родничка, скрытого от домов разросшимися кустами ежевики. Здесь, как видно, и провела она те страшные часы, пока в деревушке хозяйничали гитлеровцы.
Девочка доверчиво протянула ручонки бородатому, страшному на вид партизану.
- Мам-ма... - произнесла девочка. - Мам-ма...
Боровик растерялся. Он оглянулся на свеженасыпанный холм, под которым они только что погребли останки сожженных в избе-читальне жителей деревушки (холм был виден поверх кустов), затем перевел взгляд на девочку. И вдруг подхватил, молча прижал к пропахшему дымом ватнику ее беззащитное, щупленькое тельце.
- С трофеем? - встретил его на базе комиссар Кулиев. - Ну что ж, как раз сегодня принимаем самолет с Большой земли.
До этого он был одинок. Родители погибли еще в гражданскую войну, жена осталась в песках Туркмении. И вот, одиночество ушло. В далеком Ашхабаде у него объявилась дочка. Да, да, дочка, дочурка! Перед отправкой девочки на Большую землю комиссар Кулиев, присевший написать сопроводительную, вопросительно посмотрел на Боровика.