Смит: Представляю. И не удивляюсь. Дома он загибает и похлеще. Но я звоню вам не по этому поводу. Господин генерал...
Генерал: Значит, договорились. В котором часу ты завезешь его к нам? Кстати, у нас мы могли бы с тобой спокойно обо всем поговорить.
Смит: Сегодня ничего не выйдет. А завтра - пожалуйста... Сэр, хочу вас спросить о Шеффилде. Вы знали его?
Генерал: Знал.
Смит: Он мог быть там?
Генерал: Ты начинаешь забывать о нашем уговоре.
Смит: Напротив, я хорошо о нем помню. И будьте уверены, ни звуком не нарушу его. Я все забыл. Но разве мне нельзя в разговоре с вами - и больше ни с кем другим - воспользоваться словом "там"? Ведь только мы знаем, о чем идет речь.
Генерал: Никогда и ни в чем нельзя быть уверенным в нашем мире. Да и вообще я не хочу говорить на эту тему.
Смит: Но вам, наверное, интересно будет узнать, что Шеффилд - тот самый человек, которого я видел!
Генерал (после долгой паузы): Смит, я не понимаю, о чем ты говоришь. Этого человека не было среди приглашенных. Ты ошибся!
Смит: Я говорю не о приглашенных. Вы, видимо, забыли наш разговор.
Генерал: Если я что-то забыл, то это немудрено: столько всякого свалилось на мою голову за последнее время. Но дело не в этом, а в том, чтобы ты помнил, что я сказал в тот день про тебя самого. Только это важно теперь!
- И на этих словах генерал положил трубку, - закончил Смит.
- Так, - произнес Рон. - Давай-ка мне сюда этот аппарат. - Он пододвинул к себе поближе магнитофон. - Мне надо внимательно прослушать всю беседу. Сварить тебе еще кофе? А потом уже займемся делом.
- Не откажусь, - ответил Смит.
И пока инспектор колдовал на кухне, журналист припоминал, все ли он пересказал правильно. Пожалуй, да!
Через некоторое время Рон принес кофе. Перемотал кассету, прослушал дважды диалог тестя и зятя. Потом сказал:
- У меня нет никаких сомнений, что генерал играет во всей истории гораздо более важную роль, чем он пытается это представить. Во всяком случае, то, что он не до конца искренен с тобой, совершенно очевидно.
- Да, - кивнул головой в знак согласия Смит. - И мне разговор с ним показался странным.
- Здесь требуется тщательный анализ, - заметил Рон. И предложил: Давай-ка мы его с тобой проведем.
Инспектор стал включать и выключать магнитофон, комментируя услышанные фразы.
- Странность "номер один", - произнес он. - Генерал в конце разговора признается в том, что знал Шеффилда. Но ведь естественно предположить, что, если твоего знакомого убивают на улице выстрелом в затылок, ты обязательно поделишься новостью с близким человеком. Значит, твой тесть поначалу решил скрыть факт знакомства с Шеффилдом. Нетрудно заметить и то, что генерал очень настойчиво, с первых минут разговора уходит в сторону от темы об убийстве. И довольно тонко намекает на то, что о таких событиях лучше всего говорить в домашних условиях. Более того, он предупреждает, что излишняя откровенность по телефону может привести к неприятностям.
Остановив магнитофон и закончив небольшой монолог, инспектор внимательно посмотрел на друга и спросил:
- Ты в самом деле не понимал, на что намекал генерал? Ведь тесть ясно давал тебе понять, что телефон прослушивается. Именно поэтому он был так скован во время разговора. И не мог в то же время солгать, будто не знаком с Шеффилдом: тот, третий, кто слушал ваш разговор, наверняка знает, что генерал и бывший теперь полковник разведслужбы были знакомы. Понимаешь?
- Ничего не понимаю! По-моему, ты сгущаешь краски: кто это может подслушивать телефон генерала, входящего в первую десятку военных руководителей страны?!
- А я утверждаю, Смит, что это именно так. И в доказательство предлагаю провести небольшой эксперимент.
Некоторое время Рон молчал. Наконец спросил:
- Скажи, что ты делал после разговора с генералом?
- Я закончил кое-какие мелкие дела в редакции. А когда пришел Кэртон, отправился домой, - ответил Смит.
- А сколько времени ты пробыл в редакции после общения с тестем?
- Минут десять, не больше.
- Отлично. В кабинете кто-нибудь еще оставался, когда ты уходил?
- Да, Кэртон.
- Я уверен, что после твоего ухода он отвечал на телефонный звонок, адресованный тебе. И звонил генерал. Хотел предупредить тебя об опасности. Сделать это сразу он не мог. Ему требовалось время, чтобы добраться до телефона, который не прослушивается.
- Это все вымысел, Рон.
- Мне бы хотелось так думать, - грустно заметил инспектор. - Позвони Кэртону! И если я что-то смыслю в логике, все было именно так, как предполагаю.
Смит набрал номер редакционного телефона.
- Хэлло, Джо! - произнес он. - Это Бартон. Скажи, никто не звонил мне? Генерал? Сразу после того, как я ушел? Минут через пятнадцать... А ты уверен, что это был именно он? Да? И даже просил поискать меня? Ну ладно. Я-то ждал другого звонка... Извини за беспокойство.
Смит положил трубку на рычажок и растерянно посмотрел на Рона.
- Да-а, - протянул тот, - судя по всему, я не ошибся. Генерал звонил тебе с другого телефона.
- Но кто же осмелился прослушивать его разговоры?
- На этот вопрос я ответить не могу. Это, возможно, дело будущего. А пока давай-ка лучше посмотрим, что у нас имеется. Итак, генерал приглашает тебя на просмотр секретного фильма. Во время сеанса следует похищение Садлера. Руководит налетчиками полковник разведслужбы Шеффилд. Ты говоришь генералу, что видел его, и после этих слов тесть делает строгое внушение - ты должен молчать! Значит, генерал знал, что ты видел именно Шеффилда.
- Конечно, я же сообщил об этом.
- Да, сегодня ты назвал его имя по телефону. А я имею в виду вашу первую беседу. Он понял после твоего упоминания о человеке со шрамом на щеке, что речь идет именно о полковнике. Значит, ты увидел то, что не должен был видеть ни в коем случае. Но если все, о чем я говорю, верно, то генерал или знал о предстоящем похищении, или предполагал, что оно может произойти.
- Я не могу поверить. Это фантастично!
- Да. Но только отчасти.
Смит надолго задумался. Поразмыслив, он пришел к выводу, что Рон недалек от истины.
- Что же теперь делать? - спросил журналист.
- Ждать, - ответил Рон. - Я поведу дело об ограблении Шеффилда несколько в ином направлении. А тебе, думаю, имеет смысл не возвращаться домой. Уж если генерал ничего не может сделать для твоей безопасности, то ты не проживешь и двух дней, если сам о себе не позаботишься.