- Иванов я, Евгений Яковлевич, - ответил Рудацкий.
- Трудно запомнить, - сказал Дудиков. – Лучше уж будьте Рудацким пока. Дела у нас, Рудольф эээ… А как вас по батюшке?
- Рудацкого-то? Не помню, - нахмурился Рудацкий. - Вроде Феликсович. Только он не Рудольф, а Роберт, если мне не изменяет память.
- Ну, хорошо, - согласился Дудиков. – Роберт Евгеньевич, дело у меня к вам простое. Не могли бы вы деньгами поделиться?
Рудацкий сдвинул бровки и недоумённо уставился на Дудикова.
- Да вы что? – пробормотал он. – Какими деньгами? Я всего лишь актёр. Вы хотите мой гонорар, что ли, назад забрать? Так ведь это для вас мизерная сумма…
- Ну что вы, господин Иванов, - отмахнулся Семён. – Какой ещё гонорар? Зачем назад? Что я вам, грабитель, что ли, отбирать у бедного артиста последние деньги?
- Тогда о чём речь? – глаза Рудацкого часто заморгали – то ли удивлённо, то ли выжидательно.
- Речь о том, Евгений Феликсович, - сказал Семён, - что я кое-что понимаю в том, как устроен этот мир. Вы так убедительно вещали на миллионную аудиторию о своих несметных богатствах, что вам просто никак не могли не поверить. Поэтому мне кажется, что у вас должны быть некие сбережения, которыми вы обязаны, в том числе, той скромной роли, которую мы поручили вам сыграть.
Рудацкий сцепил руки перед грудью и тяжело задышал, уставившись взглядом в пол.
- Интересно-интересно, - сказал он, помолчал несколько секунд, затем развёл руками: - Если следовать вашей логике, то Малофеев и вовсе дебил и ксенофоб.
- Не понял, - в свою очередь удивился Дудиков. – Кто такой Малофеев?
- Ну, как же, - пояснил Рудацкий. – Тоже актёр, Шмака играл.
- А, - кивнул Дудиков. - Понимаю. А разве же это не так?
- Кхм, - сказал Рудацкий. – Эээ… М-да. Ну, пожалуй. В чём-то вы правы. И что же, вы просто заберёте у меня все деньги?
- Ну почему же все? – возразил Семён. – Какую-то часть вы можете оставить себе, если вам позволит совесть.
- О, умоляю… - Рудацкий замахал руками. – Оставьте мою совесть в покое, раз уж вы уговорили меня принять участие в вашем цирке. А если я откажусь? Хотя да, я понимаю. Не зря же вы с собой притащили этих орангутангов…
- Что? – взревел Свази.
- Да нет, - Рудацкий поморщился. – Это я образно, обобщённо…
- Денег дайте, Рудольф Феликсович, - сказал Дудиков. – Потом можете разглагольствовать сколько угодно, тем более что мы с господином Свази уйдём.
- Эх, - сказал Рудацкий. – Нет, я же понимаю, что выбора у меня нет. Но хочется же что-то и взамен получить…
- А что мы можем дать? – Дудиков задумался. – А, Свази?
- Медаль, - ухмыльнулся Свази.
- Да нет, какую медаль, - Дудиков расстроился. – Медаль за заслуги дают, героям, за подвиги. А вы что за герой? Свази, выпишите ему почётную грамоту. Как раз успеете, пока он мне деньги переводит.
Свази достал из кармана смятую бумажку и начал ручкой царапать что-то на ней. Рудацкий вздохнул и проделал пару манипуляций с чёрной коробочкой, которую уже некоторое время держал в руках.
- Вот и ладненько, - сказал Семён. – Пожалуйста, товарищ Иванов, - он отобрал у Свази бумажку, мельком глянул на неё и передал Рудацкому.
Рудацкий расправил лист и прочитал вслух:
- «Почётная грамота. Дана господину Рудацкому в знак признательности за оказанные услуги государственной важности. Является символом, позволяющим надеяться на снисхождение. Заместитель наместника Бога по борьбе Свази». Хм. Ну, и на том спасибо…
В этот момент в комнату зашёл ещё один человек – заметно растолстевший, в красной мантии и меховой шапке набекрень, в котором, несмотря на все эти изменения, легко было узнать Семёна Дудикова.
- Здравствуйте, Свази, - сказал он, после чего повернулся к собственному двойнику и пожал ему руку. – И вам не болеть.
Немного оторопев, Свази переводил взгляд с одного Дудикова на другого.
- Вы не узнаёте меня, что ли? – вывел его из оцепенения Семён, одетый по-царски. – Я император ваш. Приехал сообщить, что через двадцать минут состоится совещание глав министерств и ведомств. В главном зале моей хибарки. Жду.
Сразу после этих слов оба экземпляра Дудикова растворились в воздухе.
- Пошли, - сказал Свази помощникам, развернувшись на месте и не замечая Рудацкого, который всё ещё теребил в руках мятый листочек. – Вы знаете, где эта хибарка?
- А то, - ответил Варахасий. – На вагонетке надо ехать.
Они спустились по лестнице ко входу, где теперь располагалось глубокое ущелье. Тропа привела их к узкоколейке, на которой стоял составчик из трёх открытых тележек.
- Чур, я в хвост, - сказал Варахасий. – А то я всё время башкой бьюсь, когда первый еду.
- Это да, - подхватил Трифилий. – Я тоже.