Шторм машинально кивнул, но в памяти оставил еще одну отметку… Генерал Аберин был еще одним козырем в их игре против штабных. Если Орлов готов был им пожертвовать, разыграв раньше, чем планировали…
Мысль соскользнула, вновь вспомнился Рауле. Он пришел к Шторму сам, остановился у самой двери, бросив лишь короткий взгляд на находившегося там же Орлова.
Как он тогда сказал… «Моя богиня требует жертвы. Выбор невелик: либо я, либо…»
Он оказался прав, не отрекшийся от своей сущности самаринянский жрец. Именно благодаря дочери генерала они теперь точно знали, кто, будучи потенциальным врагом, был готов стать союзником, а кто… заверяя в дружбе продолжал думать о войне.
Усмешка отдавала сарказмом…
— Я уже как-то смирился, что меня переиграл Ильдар, но чтобы он…
Орлов встал, подошел к Шторму, как-то растерянно опустившему голову.
— Поверь, у него не было другого выхода… Да и талант у тебя от него…
— Оправдываешь? — не шевельнулся Шторм.
Кем именно являлся пресловутый «Доброжелатель» он просчитал и без помощи Ровера, который своей информацией лишь подтвердил уже известное, но… До этого момента оживший отец был призрачен, теперь обрел кровь и плоть.
Как к этому относиться он пока не знал.
— Готовлю к тому, что таких откровений в ближайшее время будет становиться все больше, — положив руку на плечо другу, произнес Орлов. — Тебе пора.
— Отобьешься? — поднялся Шторм, отбрасывая все, что не имело отношения к главному.
— Выбора нет, — демонстрируя оптимизм, отозвался генерал. — Но если что…
— Заткнись, генерал! — жестко выдал полковник, обрывая своего бывшего командира. — На то, чтобы сдохнуть, права у нас с тобой нет.
Он еще многого не знал, ему только предстояло окунуться в то, с чем столкнулся Орлов, ведя за его спиной свои игры, но одно ему было известно точно: уж если в бой были готовы вступить самариняне…
Они просто обязаны были победить.
— Я все проверил, — в ответ на мой вопросительный взгляд произнес Шаиль. — Особое ходатайство, две дополнительные комиссии. Обе дали положительное заключение — личность сформирована гармонично, отклонений нет. Вердикт — допустить.
— Ты же понимаешь… — начала я, но стушевалась, глядя, как Ханаз недовольно качает головой.
— Элизабет, — продолжил он, как только я замолчала, — тебе пора заводить своих детей. Ты сейчас говоришь, как женщина и мать, но не помощник директор Службы Маршалов.
— Уваров потерял жену, если в результате наших ошибочных действий пострадает еще и его сын…
— Я предлагаю ввести парня в комбинацию, — словно и не услышав, выдал Ханаз.
Хотела я возмутиться, но… хорошо, что не поторопилась.
— Придержать его на дальней дистанции? — уточнила я, уже окунаясь в его идею. — Кто у тебя там? Эмилия?
Я могла и не спрашивать, над раскладом сидели вместе. Думали, спорили, утрясали…
— Поставлю его на подстраховку, серой тенью. О главной игре он знать не будет, поведет только Солк.
— Экстремальная проверка? — Я усмехнулась, вспомнив, как проходила ее отправившаяся со мной на Таркан троица. — Я запрошу у Жерлиса разрешение.
На это Шаиль возражать не стал — имела полное право. Юрий Уваров, попав в детстве в наши списки, значился в разделе случайных жертв. Для таких действовали весьма жесткие правила, которые если и нарушались, то после тщательного взвешивания всех обстоятельств.
— Что по старшему Уварову? — продолжила я, откинувшись на спинку дивана. Несмотря на свои большие размеры, был тот весьма удобен… для демонстрации вальяжной расслабленности.
— А что, твой друг Дарош молчит? — с легким любопытством поинтересовался Шаиль.
Мой друг… Дарош действительно молчал. Лишь коротко заметил, что не хочет своим видением ситуации повлиять на мнение, которое может у меня сложиться. В чем-то был прав… В чем-то — нет.
Настаивать я не стала.
— Значит, молчит, — показалось, что довольно, протянул Шаиль, но продолжил уже без издевки. Грань моего терпения он чувствовал безошибочно. — Несмотря на особый контроль, ничего, что могло бы натолкнуть на мысль о возможных проблемах с ним, не обнаружено. Решение по тому делу старший Уваровн не опротестовал, наказание для офицера розыска, нарушившего твой прямой приказ, посчитал приемлемым. К Службе Маршалов вообще никаких претензий. — Он посмотрел на меня… не сочувствующе — понимающе. — Впрочем, желанием высказать благодарность тоже не пылал.