Однако, ночи ноябрьские холодны, и во дворе, где размещалась большая часть беженцев, причём, вместе со скарбом и скотом, постоянно горели костры. Требовалось проследить за хранением припасов, которые жители города принесли и сложили в подвалы замка, чтобы спасти от врага свой хлеб. В залах, комнатах, коридорах не пройти, чтобы не наступить на чью-то ногу или руку — теснота, шум, плач, тяжёлые, больные запахи. Только комната королевы не подверглась нашествию, и Джиневра иногда имела в эти дни возможность посидеть в одиночестве у камина, закутавшись в шубу из черно-бурой лисы.
Она терялась в догадках, и самые плохие предположения приходили ей на ум. Иногда мерещилось Джиневре, что весь мир вокруг неё — лишь тонкая плёнка сновидения, под которой скрыта ужасающая истина. Что и возлюбленный её, и она сама — лишь бледные тени, что одиноко грезят среди холодных болотных туманов. Чудилось ей, когда глядела она, не отрывая взгляда, на беспечный танец огненных языков в камине, что она забыла что-то очень важное. И оттого страх одолевал Джиневру — тот страх, от которого ночами плакали за стенами и в коридорах женщины и дети. Где же Ланселот?
Виделись ей в бессонной ночи сладостные, беспечные летние вечера, когда нежный ветер томительно-любовно дышит в шею. Природа вся напоена особым настроением, предчувствием близкой радости и ощущением блаженства. От земли восходит сладкий пар, как будто её большое тело изнывает от страстного томления любви. Запахами жирных чернозёмов, лесных озёр и пьяных лоз она зовёт к себе беспечного любовника, что носится по свету с весенними дождями, хмельными облаками и диким буйством летних гроз. Ах, где же Ланселот?!
На крепостной стене, ни на минуту не теряя бдительности, ходили стражи, но всё чаще среди воинов стали возникать слухи, что тревога напрасна и что саксы не нападут на Камелот. Простолюдинам не терпелось вернуться в свои дома, увести скотину, которую ещё не успели забить на мясо. Они мечтали вернуться в свои дома, к остывшим очагам. И вот прямо во дворе начал постепенно зарождаться ропот недовольства. Все сходились к одному: сенешаль замка Камелот переоценил опасность и напрасно сорвал со своих мест население городка.
— Вот так они всегда. — с досадой сказал королеве сэр Кей. — Сначала умоляют приютить их, а потом начинают считать съеденных кур и оплакивать каждого заколотого поросёнка.
Джиневра ничего не ответила, только устало усмехнулась. Да уж, это сэр Кей верно говорит: долгое ожидание словно ввергло всех в безумие, и народ даже разочарован оттого, что враг так и не напал на них. Самое время сожалеть о том, что вложили свои харчи в общие припасы.
Поскольку боковой проход был теперь заложен камнем, ломать эту прочную кладку не имело ни возможности, ни смысла, и горожане решили двинуться домой в обход крепостной стены. И вот длинная змея переселенцев двинулась по заснеженной равнине, по той узкой тропке, что шла вдоль рва. Им предстояло обойти не только замковую стену, но и городскую. Они шли, ведя на поводу своих коров, коз, гнали поредевшие стада овец, несли узлы. Рядом с мужчинами шли женщины, неся на руках малышей и ведя других за руку.
— Ладно, пусть идут. — сказала сенешалю королева. Они вдвоём стояли на крепостной стене и смотрели, как уходят горожане. Исход из Камелота сопровождался шумом, рёвом скота, криками. На подъёмном мосту то и дело возникали непредвиденные задержки — скотина пугалась высоты и сопротивлялась. Сэр Кей нервничал, то и дело отпуская сдержанные реплики в адрес бестолковых горожан.
Внезапно раздался пронзительно-гнусавый рёв сторожевого рога. И тут же сигнал тревоги подхватили со всех башен.
— Саксы! — закричал старый сэр Кей.
— Враг наступает! — вторили ему со всех сторон.
Люди на мосту растерялись и попытались повернуть обратно, отчего движение застопорилось. Часть горожан попыталась прорваться обратно в Камелот, создавая на мосту панику и беспорядок.
— Мост поднимай! — кричал сэр Кей, тяжело сбегая по широкой лестнице. — Поднимай мост!
Но мост никак не поднимался — слишком велик был вес скопившейся на нём толпы — людей и скота. Там творилось настоящее столпотворение — горожане ломились по чужим головам и телам, скидывая в ледяную воду рва и животных, и людей.
— Ворота затворяйте! — кричали воины, копьями сдерживая напор рвущихся в замок людей и мечами разгоняя прорвавшихся.
Джиневра не понимала, где враг. Растерянно она смотрела по сторонам, пытаясь понять, что именно вызвало эту панику. И тут увидела.
В недалёкой пади обнаружилось неясное движение — казалось, шевелится неглубокий снежный покров. Потом пошли белые волны от леса, словно внезапно поднявшаяся буря разносила снежные валы. Вглядевшись пристальнее, она поняла, что это никакие не волны — это рядами едут одетые в светлое войска.
Колыхались белые плюмажи на шлемах всадников и белые попоны скрывали до копыт сильных лошадей. Белые плащи и шлемы светлого металла. Конница саксов вылетала на равнину широким крылом, захватывая в клещи беззащитных горожан.
Снова затрубили роги, и Джиневра увидела, что и с другой стороны выходят враги. Безлюдная всего лишь несколько минут назад, равнина стала наполняться бешено несущимися всадниками. Одеты саксы были во всё светлое, так что под холодным зимним солнцем блики от их лат не давали рассмотреть, как именно они выглядят.
Одна шеренга стремительно наехала на беженцев и истоптанная ногами и копытами земля оросилась красной кровью и огласилась паническими воплями несчастных горожан. Враги не щадили никого, даже скот они убивали и скидывали в ров. Оружием для них служили большие шипастые шары на цепи. Со страшной силой саксы раскручивали этот свой чудовищный снаряд и посылали в людские толпы, разя наповал всё живое. Затем поворачивали коней вспять, волоча за собой на верёвках свои жуткие орудия убийства и оставляя кровавый след. Потом подбирали шар и снова шли в атаку.
На мосту меж тем возник настоящий ураган — свирепо налетали саксы и длинными копьями сбрасывали в ров людей. Они рвались к воротам, которые к тому моменту с большим усилием сумели закрыть защитники крепости. Враги топтали копытами лошадей беззащитных людей, рубили их длинными широкими мечами.
— Уходите, королева! — крикнул сэр Кей, когда на стену вбежал большой отряд лучников — воины выстроились вдоль стены против амбразур между высокими каменными зубцами. Они приготовили длинные луки и достали стрелы, но противник был слишком далеко, и сэр Кей велел ждать.
Противник выстроился широкой фалангой вдоль крепостной стены. Саксы сомкнули ряды, составляя собой сплошную стену. Но эта стена расступилась, и на передний план выкатились какие-то орудия, в которых Джиневра с ужасом признала арбалеты чудовищной конструкции — на ложе располагалось дюжина стрел!
— Прячьтесь! Скройтесь за стеной! — закричала она, видя, как саксы взяли на прицел верх стены, где рядами стояли лучники Камелота, ожидая сигнала к атаке.
— Они не достанут. — ответил сэр Кей. — Стрелы так далеко не летят. Мы ждём, когда они подойдут поближе.
Но в следующий момент раздался пронзительный визг — это тысячи толстых арбалетных стрел устремились к стенам Камелота. Во мгновение ока они достигли их и лучники короля повалились на камни. К ногам Джиневры со стрелой во лбу безмолвно пал сэр Кей, преданный слуга короля Артура. Стоны и крики наполнили воздух. Запах смерти витал над Камелотом. А к крепости со всех сторон уже двигались осадные башни.