Глайдер, непривычно завывая и разгоняя траву Авалона, опустился на сказочное поле. Джиневра стояла, не в силах двинуться и только смотрела расширенными глазами на люк. Крышка сдвинулась и легко поднялась, тогда из машины выпрыгнул Аргентор, а следом Джек Бегунок. Они побежали к королеве. И вот Аргентор крепко охватил её руками.
— Прости меня, милая. — сказал он ей в ухо.
— Джиневра, что это?!! — раздался за её спиной крик — такой ужасный, что она невольно забилась в руках Аргентора. Тот так растерялся, что отпустил её.
Все трое — Джек, Аргентор и Наяна — смотрели, как от шалаша бежит Ланселот. Лицо юноши было бледно, глаза огромны, словно он увидал собственную смерть.
Он не добежал совсем немного, приостановил свой бег и начал медленно подходить, глядя только на Аргентора. Взгляд Ланселота становился безумным, и королева с болью ощутила, что за адский мрак сейчас накрывает его рассудок. Он был ей дорог. Она его любила. Она сделала так много, чтобы завлечь его к себе.
— А, вот и гости дорогие! — раздался со стороны весёлый голос. — А мы-то ждём-пождём! Уж думали, что сбились с дороги! Ну, заходите, кушать будем!
Все невольно обернулись на этот голос, и глазам всех четверых предстал Зелёный Человек. Он шёл от леса с кувшином и весело махал рукой, как будто в самом деле встретил дорогих гостей.
— Козу вот подоил. — радостно сообщил он. — Брыкается, зараза!
— Кто это? — растерянно спросил Аргентор.
— Это Зелёный Король. — невольно ответила Наяна.
— Это только временно. — отозвался тот, подходя. — На самом деле мы с Аргентором знакомы, просто я немного переменился во внешности. Меня зовут Муаренс.
Это известие, как громом, поразило королеву. Она закачалась и едва не упала на землю. Аргентор подхватил её. То же самое хотел сделать и Ланселот, но замешкал и опоздал. Теперь он оказался рядом с Аргентором, и оба мужчины неотрывно смотрели друг на друга. Они были поразительно похожи: два Ланселота с разницей в десять лет. И Джиневра переводила безумный взгляд с одного лица на другое.
— Что происходит? — наконец через силу выдавил Аргентор.
— Что ты сделала со мной… — помертвевшими губами едва прошептал Ланселот.
Слышать это было ей невыносимо больно. Он всё отдал ей — честь, славу, долг, принял поношение, позор, изгнание. И что ответить мужу? Что скажет ему неверная жена, изменившая ему со своей мечтой о сне? О сне, в котором он был Ланселотом!
Ей было нечего сказать. Рассудок разрывался. Они ей оба были дороги, и оба потеряны. А Ланселот не понимал, он всё ещё пытался вернуть её себе, он взял Наяну за руку и потянул к себе.
— Скажи, Джиневра, это просто сон? Ведь это просто страшный сон? Мне и раньше снились страшные сны. Я видел, как лежал я мёртвым на лесной поляне, и другой рыцарь сорвал с дракона рог…
Аргентор судорожно вдохнул и отступил, в ужасе глядя на своего двойника.
— Позвольте мне немного объяснить. — снова вмешался в дело Муаренс, и глаза всех обратились к нему.
— Дело в том, — заговорил он. — что всё происходящее реально. Абсолютно. Так же реально, как ваш космический патруль, как киборги, как эта Галактика. Вы уже, наверно, в курсе, что ваши сны, которые вы испытали десять лет назад, населяли Живые Души. Сны кончились, а Души остались. И вот некто предложил им заманчивую перспективу: он предложил бывшим участникам одного сна, а именно истории про Ланселота, снова вступить в игру. Но уже на новых, неизмеримо более выгодных условиях. Наверно, Джек уже говорил вам, что для Живой Души нет большей радости, чем участвовать в истории. Они просто обожают воплощаться в чей-либо образ. Это как бы жизнь. Но тут совсем иное дело — им предложили такой контракт! Им предложили обрести тело! Тело! Стать живыми! Настоящими людьми! Теми, чью роль они уже играли. О, это колоссаль! Я отыскал их всех. Во всяком случае тех, кого сумел. Джек, например, уже был занят. Да я бы и так не позвал его, он слишком полюбил своего господина. А вот Бракка согласилась. Жаль только, язык не удержала за зубами. А кто же вступил на место Ланселота? Не догадываетесь?
— Белый Рыцарь. — тяжко проронил, словно выдохнул свинец, Аргентор.
— Да. Это ему пришлось умереть, чтобы Боб Мелкович мог заступить на роль героя. Но, в нашем случае Боба не было, Аргентор где-то шлялся, а королеве мечталось о любви. Ну, кто откажет женщине?! Я давай стараться, только дракон уж больно обозлился — и пошёл кидаться на Ланселота со всей дури. Хорошо ещё, Джиневра подоспела и подпитала рыцаря хорошей дозой своей Силы. Он встал и вмазал рептилии, рог и отлетел. Ведь это, по сути, его добыча. Живая Душа, когда воплощается — во сне ли, наяву ли — себя ощущает полноценной личностью и ничего не знает о том, кем была ранее. Только Спутник владеет полной информацией о настоящем положении вещей. Он и персонаж, и Живая Душа одновременно. Так что не обольщайся, Джиневра, твой Ланселот более чем настоящий. Я помог даме — подарил ей платье, организовал встречу с королём Артуром, а остальное она сделала сама. Она ведь думала, что это сон, и решила, что может напридумывать себе чего угодно. Она тратила свою долю Сил на тряпки, прялки, жестяную ванну.
— Лжец. — горько обронила королева.
— Да, про ванну это зря. Пустяки всё это. На тряпки Сил уходит всё ничего, тут требовался размах пошире, и она давай подтасовывать события. Первым делом украла победу у Гавейна, превратив наконечник его пики в резину.
— Я не делала этого!
— Делала! Ты пожелала, чтобы пика не поранила героя и проскользнула мимо, вот Сила и выполнила твоё желание, а уж каким путём — её выбор!
Аргентор невольно глянул на своего соперника, а тот стоял, окаменев, с неподвижным лицом и отсутствующим взглядом.
— Да вот беда — шалость не сошла с рук, и сэр Гавейн заподозрил колдовство. Тут колдовства, конечно, и до того было немало, но чтоб сталь в резину превратить! У Гавейна язык без костей, начнёт ещё трепать о колдовстве, а Мерлину и королю то не на руку! Они и отправили племянничка на битву с Зелёным Рыцарем. На беду Гавейна в этой роли выступал я.
— Так это ты его убил? — с ненавистью спросила Наяна.
— Пришлось — парень в самом деле верил в сказки. Ему непременно нужно было срубить мне голову, а через год явиться за ответным ударом. Тогда я должен бы задать ему три задачки, а он со свойственным ему благородством не согласился бы поддаться на провокацию и тем самым спасся. Только у меня не было так много времени — сроки поджимали.
— Ну ты и гад. — глухо проронил Ланселот.
— Некоторым образом — да. — подтвердил Муаренс. — Вообще-то я дракон. Но я отвлёкся на Гавейна, а нас интересует рыцарь Озёрный и его подруга. Так вот, я не скажу, что он был нечестен — нет, он был на высоте, но королева всё боялась, что её мальчика поцарапают. Она отправилась за ним, когда король Артур от греха подальше спровадил рыцаря на поиски Грааля. Ты помнишь, Аргентор, как ты полгода просидел в вонючем подземелье? В говне, в крысятнике, питался чёрт те чем? Не помнишь всех подробностей? Вот то-то! На то он и волшебный сон, чтобы избавить героя от мерзостных деталей подлинного бытия. Сон идеален, а нашему Озёрному пришлось бы по-настоящему погано в турквиновом застенке. И королева тоже сообразила, что герой в какашках — совсем не то, что благородный рыцарь, да на свою беду король Артур ещё в волшебном сне ей показал одну такую потайную дверцу. Частенько королева подслушивала из-за стенки, о чём судачит с Мерлином Моргана. Вот и на этот раз не сплоховала.
— Врёшь, сволочь. — с ненавистью отвечала королева. — Я не подслушивала в тот раз.
— А, тогда покорно извиняйте. Просто догадалась. И подумала она: чегой-то ждать ей целый год? Пока там Ланселот в погребе-то насидится, да пока полгода на больничной койке? И только через год припрутся саксы, разрушат Камелот, и она с любовником поедет на курорт. Тут она быстренько садится на метлу…