- Я их перепутаю, - уныло сказал я.
- Привыкнешь! Когда я только начинал работать с кубоидами, часто попадал впросак. Помню, была у меня группа - неглупые пареньки, староста всегда в очках, с печатью интеллекта на лице. А один раз явился без очков. Я, как дурак, машу руками: «Ребята, у нас новенький в классе! Поприветствуем!» Смотрю, они аж округлились от удивления. Староста и говорит: «Сегодня я в линзах».
- Поучительно, - сказал я. - И что было потом?
- Потом я догадался подписать каждого бесцветным маркером и больше не путался. Когда надо было назвать кого-то по имени, глядел в пульсопланшет - а они там все помечены, голубчики.
- Отличная идея! Возьму на вооружение.
- Бери, сынок. Для тебя ничего не жалко.
Урок с кубоидами проходил в конференц-зале. Уборщица нервно протирала тряпкой ворсистую поверхность кресел.
- С ногами залезут! Испачкают! - сокрушалась она. - Ты хоть проследи, чтобы не безобразили. А то в прошлый раз насорили, накурили.
- Кубоиды не курят, - успокоил ее я. - Они выделяют гной и слизь для лучшего сцепления с поверхностью.
Уборщица заслонила шваброй кресла.
- Не пущу!
Но кубоиды уже начинали рассаживаться по местам, не обращая на ее крики никакого внимания. Я вздохнул и взобрался на подготовленный для меня стул. Мне предстояли нелегкие полтора часа.
Кубоиды сразу потребовали, чтобы я объяснил им разницу между глаголами «есть» и «пить».
- Оба внутрь! - кричала особь со скругленным углом. - Люди путать, и мы непонятно.
- Знали бы вы, сколько всего люди внутрь, - сказал я со вздохом.
- Если вы не любить внутрь, тогда делать наружу. Очень просто, сейчас показать.
И он на моих глазах вывернулся наизнанку.
- Познавательно, - пробормотал я и опрометью кинулся вон из класса, зажимая рот рукой. Туалет был далеко, но на мое счастье невдалеке виднелся ямофикус, который меня выручил. Это полезное полурастение отличалось способностью мгновенно съедать все, что попадало в его кольчатый желудок, раскрытый навстречу миру в виде алого бутона.
- Неудачный день? - спросил кто-то за моей спиной, когда я закончил передачу данных ямофикусу.
Я обернулся. У лестницы стоял тонкий стебелек, с которого густо свисали спелые ягоды, напоминающие крыжовник.
- Травма на производстве, - ответил ему я. - Вы тоже прилетели на курсы?
- Нет, - грустно качнул ягодами он. - Я здесь живу. Вот моя кадка.
И он указал на стоящий рядом ямофикус.
- Так это я в вас?.. - ужаснулся я. - Почему вы меня не остановили?
- Не вы первый, не вы последний, - философски заметил стебелек. - Но если вам не трудно, перенесите меня поближе к иллюминатору.
Я выполнил его просьбу. Стебелек помялся в нерешительности, а затем пристроился сбоку от бутона и пустил в землю прозрачные гибкие корни.
- Моя беда в том, что я съедобен, и об этом многие догадываются, - доверительно сообщил ямофикус. - Смотрите, как меня погрызли!
И он выпростал рваный и наполовину завядший листок.
- Давайте я вас спрячу! - предложил я. - У меня в каюте много места.
Ямофикус грустно тряхнул ягодами.
- Тогда я целыми днями буду один. А я экстраверт! Мне нужно общество.
- Так оно же вас грызет!
- Что ж - это жизнь. Ах, не обращайте внимания на стоны немощного, одинокого старика! Когда тебе миллион световых лет, невольно начинаешь киснуть и превращаешься в законченного ипохондрика.
Я с уважением посмотрел на ямофикус. Я бы в этом возрасте уже давно принадлежал душой и телом к неживой материи, а этот бодр и даже не против разговора.
- Если вы не возражаете, я пойду, - сказал я ямофикусу. - Меня ждут слушатели.
- Постойте, милый юноша! Еще одна просьба. Не могли бы вы взять мой плод и высадить на приличной планете? Мне бы так хотелось, чтобы он был счастлив.
Ямофикус тряхнул кроной, и мне на ладонь упала спелая ягода. Ее плоть мгновенно сдулась, опала и высохла. Под тонкой кожурой обнаружилась плотная, гладкая семенная коробочка, в которой что-то ненавязчиво шуршало.
- Я сделаю это! - пообещал я.
Ямофикус поклонился и прошелестел:
- О, благодарю!
Я сделал глубокий вдох и шагнул навстречу кубоидам, которые в мое отсутствие собрались в кучу и вытопили из своих сердцевин такое количество слизи, что по ней уже можно было пускать кораблики - если бы кому-то вдруг захотелось это сделать. Мне - не хотелось. Я вообще мечтал только о том, чтобы этот день побыстрее закончился.
На последний урок я едва волочил ноги, испачканные в слизи. На пульсопланшет то и дело приходили сообщения из учительского чата.
«Эти вирусоиды еще хуже, чем нозеанцы! - кипел Джон. - Никакого понятия об учебной дисциплине. Заразили меня. Теперь кашляю».