Лесь поднялась из угла, сбросила серебристую накидку лёгким движением плеч и оказалась одетой в парадный мундир офицера войск СС. У меня и от её пробуждения внезапного всё чуть шатнулось, а на этот дикий китель, обрамляющий её узкие плечики, у меня чуть глаза шире противогазных не сделались!
– Вход! – скомандовал этот новоявленный фашист.
Штурмовики ринулись в отсек, а наша вся шантропа неожиданно вышла в сферу второго внимания. «Жук, стучи, не тормози!», услышал я над ухом голос Всрался, «Чё, говнюк, попёрло? Не ожидал? Стучи, говорю, дятел…» На автопилоте я вернулся к дроби по рации, хотя Лесь… «Они жили здесь, ты можешь спросить… Ты можешь узнать – им было жарко вдвоём…», услышал я теряющийся голос Чпока. Штурмовики растаскивали нас, кто валялся, по сидухам. Наконец все в два ряда кумарили не сплошным говном как попало, а как положено, строем, одни харями до других. На тормозах и с лёгкого пересеру я продолжаю обозначать прошедшие времена, хотя это, вообще-то, сейчас… А, хуй с ним! Лесь повернулась жопой в наутюженной юбке ко мне и командует:
– Убирайте людей, лейтенант, я начинаю!
«Они слышали как… на другой стороне мешают ложечкой чай!..», послышалось со стороны Чпока совсем уже как-то жалобно, словно умоляюще. Лесь подняла правую руку и выстрелила ему в лобешник… Бля! Я аж выглянул из-за неё нечаянно – где она взяла этот браунинг? Он серебрился у неё в руке, а Чпок сползал от паровозной тряски по сиденью вниз… Я подумал, что на Чпока мало серебряного маузера, на него бы ещё пули серебряные, сколько он моей кровушки попил!.. «Они плыли по теченью… Оно их принесло… Нагими на холодный стол…», послышался голос, возносящегося на небеса или куда он там, Чпока и он, наконец, заткнулся, этот жуткий клоун.
Штурмовики стояли на пороге и стягивали с лиц маски – газ больше не действовал. Бля, у них же такие нормальные, человеческие лица без этих ёбаных их чёрных очков. Порядочные, умные, мужественные, а в комплексе этим всем и красивые. Да ну их на хуй! Лесь выстрелила в лоб Metro-Fun`у, сидящему рядом с Чпоком.
– Фиксируйте, лейтенант! Первый номер – Чпок, дезертир, подонок. Второй номер – Metro-Fun, смерд, roxette. Оба инфоизоиды.
«На четвёрке буду!», послышался мне голос Metro-Хи, «Пока…» Лесь подошла к Ивану, выстрелила ему в сердце, в плечо и в голову. Ванька откинулся башкой на стекло. «Metro, погоди, я с тобой…».
– Иван – выводок, седень, льняной, – перечислила быстро Лесь и подошла к Цене.
Пальцы мои задрожали на клавиатуре… Цена спала и улыбалась во сне (она это может!). Лесь задумчиво повертела перед собой её улыбку и выстрелила ей в висок… У меня всё оборвалось…
– Цена – смерть во сне, искусство вечности, голый лёд… Этот ряд унести!
Штурмовики зашагали вокруг, Лесь закурила R1, а я услышал голос Цены: «Жук, ты меня, наверное, правда любил…» И я больше не мог писать…
«Пиши, говна какашка!», услышал я голос Всрался́ , «Будешь как Архимед!» «Какой нахуй в пизду Архимед?», я не мог отвести взгляд от мёртвой Цены, улыбавшейся мне ещё из угла из-за этой отутюженной жопы. Слёзы щипали глаза… «Ну такой в сиракузах был учёный хороший! Сиракузы это не ругательство, с большой буквы пиши!» «Ну и чё?», оказывается пальцы мои дёргались уже и без меня хорошо… «Ну он до последнего там рисовал…» «Чего рисовал?» «Треугольник и круг…» «Это как пизда что ли в прожекторе?» «Ну!» «И чё – нарисовал?» «Почти… Его римский воин за это убил…» «За что?» «За то, что он первый придумал из математики военные машины делать!..» «А, ну это правильно…» «Пиши, не пизди!..»
– А этот чё дёргает хоботом? Может его мне пришить? Он, кажется, пишет что-то? – по ходу это и был их главный у штурмовиков.
– Оставьте, лейтенант, жопа треснет! – Лесь затянулась и выкинула бэчик в проход, – Этот – умалишённый… Знает две буквы только: «мэ» и «жо». Пускай постучит, сетевик!..
Шутка была оценена в рядах штурмовиков, тёплый смех…
«Лесь, только не в шею, сука-а-а!.. чка...», раздался душераздирающий крик в моём потном резиновом шлемофоне. «Ага…», Лесь внимательно разглядывала веснушки Мрытеньки, убегающие вниз под пухлые розовые щёчки. Отвернув ей лицо, Лесь тщательно навела и выстрелила Мрыте в горло. «Бля, Леська, у меня же там родинка!..», воскликнула Мрытя во мне, «Ну пока, пиздюки! До звидзения…»
– Мрытя – польская неокоммунистка, пизда-налётчица, просто говно… – руки Лесь заметно дрожали.
Я невольно обернулся налево, к безмятежно спящему у меня на плече Всрался и поднял вместе с противогазом свой взгляд. Только тут до меня дошло, что уже можно… снимать… Я стянул эту вонючую резину с my face и попытался заглянуть Лесь в глаза:
– Это же ребёнок ещё!.. – сказал я этой нацистской германии. – Пожалей и его и себя! Если это так уж необходимо, то давай уж хотя бы я сам…
– Ты знаешь, Жук, – найденный мною взгляд показался мне страшнее угрозы ядерного апокалипсиса, – что такое – выблядок?
И браунинг коротко плюнулся до Всрался в лоб.
– Знаю!.. Только я не понял – это он или я? В смысле выблядок…
– Да оба вы… – произнесла Лесь и обернулась к штурмовикам: – Это гнедой. Кличка – Всрался. Экс морской пехотинец флотилии “Aurum”.
– Ну ты чё там, дорисовал свой треугольник в пизде, Архимед? – Лесь – жестокая.
– Пизду… – поправил я, чуть высунув от усердия язык в Фотошопе, – В прожекторе… Сейчас… Осталась одна сторона…
«Покажи!», Всрался у меня над плечом и – отвлёк!.. Ёб.. т.. Я взглянул автоматом было на него и сразу ослеп от вспышки в мозгу… Рук.. тщиллдись ещще давести этту ё.. люинию… … … . LO
Протокол допроса от 23 февраля ---- года. Операция «Ручеёк», символ – Змея, застенок «Люкс».
Следователь: Всех?
Обвиняемый: Всех…
С.: Ну и дура!
О.: Тебе не оставила!
С.: Извини, не хотел! Сорвалось…
О.: Я тоже больше не буду…
С.: Обер-лейтенант, ещё раз и по возможности спокойно: где всё остальное гавно?
О.: Полковник, я отказываюсь вас узнавать до тех пор, пока ваши ублюдки не добавят мне ток!..
С.: Добавьте ей!
О.: А-а-а… кх-м! Бля…
С.: Проняло?
О.: У вас что тут, лимиты что ли?
С.: Ещё раз, говно, где остальные катаются?
О.: В пизде…
С.: Не ругайся! Здесь люди постарше тебя…
О.: Понабрал хлама вонючего…
С.: У вас, обер-лейтенант, не спросил!
О.: С каких это пор я обер-лейтенант? Я штурмбанфюрер!
С.: Что ж так скромно? Тогда сразу уж – фюрер бы!
О.: О чём ты меня спросил?
С.: Не фамильярничайте… (повыше там дыбу вздёрнули, мудачьё!) Вы прекрасно помните, о чём я спросил!
О.: Помню… конечно… Ты что не спросишь – вопрос-то один…
С.: Какой?
О.: Хуй с железной рукой!.. Бля, больно вон там, где крылья… Да люблю ли…
С.: Меня?
О.: А здесь кто-то ещё? Всё равно не скажу…
С.: Скажешь… У нас говорят!..
О.: Правду?
С.: Что захотим.
О.: Надо же… Не, не скажу… Да и если скажу – ты не поверишь ведь всё равно…
С.: Да. А если поверю, то ты наебёшь?
О.: Обязательно…
С.: С..сука! Всё, пошёл ебать тебя в сраку…
О.: Не спотыкнись… там покакано…
С.: Это кто?
О.: Это твой один огурец тут не выдержал уже моих душевных мук на тебя глядючи!..
С.: Да и ты наклала!
О.: Не привередничай… Ой-х!.. х.. х..
С.: Получила батон? Как – не жмёт?
О.: Не пизди, инвалид войны и труда, дальше суй! Чё отрезал-то там у меня? Покажи! Небось стремление к истине?
С.: Нет. Всего лишь филейный кусок. Будешь?
О.: Пиздуй, я так низко не опускаюсь…