— G’d(w)n! G’d(w)n! — кричали мы и бросались наземь, стараясь пробить проход, чтобы добраться до нее.
Но земная поверхность покрывалась твердеющей пористой скорлупой, и мой брат Rwzfs чуть не лишился жизни, когда засунул голову в какую-то расщелину. Вскоре сестра исчезла из виду: все, что прилегало к центру планеты, окончательно отвердело. G’d(w)n осталась в недрах, и мы больше ничего о ней не знали — то ли она была погребена в глубинах Земли, то ли спаслась, выбравшись с другой стороны. Только много лет спустя, в 1912 году, я встретил ее в Канберре: она была замужем за неким Сюлливеном, вышедшим на пенсию железнодорожником, и так изменилась, что я с трудом ее узнал.
Мы встали. Синьор Йгг и бабушка стояли друг против друга и плакали, охваченные золотым и синим пламенем,
— Rwzfs! Как ты смел поджечь бабушку? — начал было кричать отец, но, обернувшись, тотчас же умолк, увидев, что браг тоже охвачен пламенем. Отец, мать, я сам — все мы горели в огне. Вернее, мы не горели, мы были плотно окружены огненным лесом, языки пламени поднимались по всей поверхности планеты, в этом пламенеющем воздухе мы могли бегать, летать и парить. Неведомое прежде веселье охватило нас. Солнечное излучение сжигало оболочку планет, состоявшую из водорода и гелия, в небе, там, где были наши родичи, вращались охваченные пламенем шары, за ними развевались длинные сине-золотые хвосты, делавшие их похожими на кометы.
Вернулась тьма. Мы думали, что случилось уже все, что могло случиться.
— Теперь конец, — сказала бабушка, — поверьте старикам!
А на самом деле Земля просто повернулась вокруг своей оси. Наступила ночь. Это было только начало.
ИГРЫ БЕЗ КОНЦА
При взаимоотдалении галактик разреженность мирового пространства компенсируется образованием новых галактик, за счет материи, возникающей ex-novo[4]. Для поддержания средне-устойчивой плотности мирового пространства необходимо и достаточно, чтобы в 40 кубических сантиметрах пространства — при условии его непрерывного расширения — появлялось каждые 250 миллионов лет по одному атому водорода. (Эта теория, получившая название «теории неизменности состояния», родилась в противовес гипотезе, согласно которой вселенная возникла мгновенно, явившись результатом некоего гигантского взрыва).
— Это я понял еще ребенком, — рассказывал старый QfwfQ. — Атомы водорода я знал все наперечет, и стоило, бывало, появиться новому, как мне это тут же становилось известно. Еще бы: в пору моего детства по всей вселенной не в. о что было поиграть, кроме атомов водорода. А мы только тем и занимались, что играли в них, — я да еще один мой сверстник, по имени PfwfP.
Как мы играли? А очень просто. Пространство криволинейно. По его кривизне мы и пускали свои атомы, как бильярдные шары, и кто посылал своего дальше, тот и выходил победителем.
Однако прежде чем ударить по атому, необходимо было учесть все последствия, проделать расчет траекторий, умело использовать влияние магнитных полей и полей гравитации. А стоило все это упустить из виду — как пущенный шарик тут же сходил с дорожки и в счет не шел.
Правила, были обычные: каждому разрешалось попадать атомом в своего и посылать его дальше или же ударять им в атом противника, чтобы убрать его с пути. Бить слишком сильно, разумеется, опасались: от резкого столкновения двух атомов водорода легко мог образоваться атом дейтерия, а то и просто атом гелия, и для игры новые атомы уже не годились. И больше того: когда один из таких резко столкнувшихся атомов ’оказывался атомом противника, виновный обязан был еще и возместить ущерб.
О том, что такое кривизна пространства, говорить не приходится. Бывало, все идет как по маслу, крутится себе шарик, крутится и вдруг фюйть — только его и видели: ушел по касательной!
Вот почему, пока шла игра, число атомов все уменьшалось и уменьшалось, и поэтому кто первый оставался ни с чем, тот и проигрывал.
И вот, едва наступал критический момент, как откуда ни возьмись появлялись вдруг новые атомы. А разница между атомом новым и атомом, побывавшим в употреблении, сами понимаете, огромная! Новые сверкали, горели и светились таким влажным блеском, словно были покрыты росой. Мы ввели дополнительные правила, решив, что каждый новый атом будет равняться трем старым и что как только появляются новые, мы их тут же делим между собой поровну.