— Я говорил: я и Герда — космиты, мы попали сюда случайно, на Колумбийском…
Похмелини самолично врезал мне по роже.
— Ты думаешь, я верю в эту туфту?!
— Я сам в нее не верю! Но это так! — гаркнул я.
Похмелини схватил меня за плечо и с силой надавил большим пальцем чуть повыше ключицы. Чертова боль!
— Зачем ты упираешься? Расскажи все и покончим с этим, получишь свою пулю в затылок и монетку для Харона.
— А можно пулю в лоб? И олимпийский рубль вместо монетки…
— Паяц! — док отпустил мое плечо и сильно ударил меня по голове локтем.
От этого удара я полностью дезориентировался и в ушах приятно зазвенело. Оказывается, когда по тебе звонит колокол, он звонит очень приятным тоном… Мне опять приложили кислородную маску и звон стих, но голова все еще кружилась, и я почти ничего не видел, все было, словно в тумане.
— Ничего, — уверенно сказал док, — расколешься, мы и не таких раскалывали.
— Расколоть человека легко, — слабо проговорил я. — Надо взять лом и что есть силы ударить человека по голове; голова расколется, желательно, чтоб этим человеком был ты…
— И главный вопрос, — сказал Похмелинский. — Кто ТЫ такой?
— Ян Подопригора, — прошептал я и уперся подбородком в свою грудь, потому что шея больше не держала голову, слишком крепко мне досталось, — 1973 года рождения, родился в благословенном древнем городе Киеве; мой Киев больше не в СССР — подох ваш кегебистский Союз, нет там СМЕРШа, нет КГБ, хотя гебистов, как грязи, но скоро они и геройские ветераны заградительных отрядов передохнут от старости, и, когда это произойдет, то это будет живительным очищением моей родины от унаследованной советской скверны и дышать станет легче… совсем легко... да пошли вы все на хрен…
Меня куда-то понесло, в ушах снова зазвенело, а в глазах начало темнеть. Однако отрубиться мне не дали, мне вкололи что-то тонизирующее, я почувствовал, как ко мне возвращаются силы, а жилы наливаются энергией.
— Ян Подопригора. Надо же такое? — сказал док. — И где только твои хозяева это имя обнаружили! Правильное имя, но не твое. Видишь ли, тебя и Герду я начал проверять сразу, как только с вами познакомился, особенно тебя, потому что и твое имя, и твое лицо мне очень хорошо знакомы. С Гердой поначалу прокол получился, а вот мои подозрения на твой счет подтвердились сразу. Урожденный Ян Олексович Подопригора — это не ты, и тебе это известно, не может быть не известно. ДНК и отпечатки мы только что перепроверили — стопроцентное соответствие, но зачем?! Не понятно, в чем смысл такого выбора? Какова твоя цель, что ты должен был сделать, используя эту внешность? Кто твои хозяева и как они создали тебя и Герду?
— Ты все усложняешь, — сказал я, — охотишься за фантомами, мыслишь слишком рационально. Я явился сюда из другого мира. Проверь эту версию. Вы отобрали у меня остатки курительной смеси а-ля Колумбийское метро, отдайте их Дьябло, найдите колумбийцев, пускай проведут анализ и испытания. Поговорите с ними…
— Туфта! И тут есть еще один опасный для нас момент — тебя опознали не только мы — люди на улицах тебя узнают, а это в данной ситуации недопустимо и влечет за собой непредвиденные сложности. Ведите этих двух сюда! — сказал Похмелинский, щелкнув пальцами.
В камеру ввели закованных в наручники перепуганных Светку и Антона…
— Ваше заявление? — зло спросил у них полковник, помахав в воздухе бумажкой.
— Наше, — испуганными голосами ответили они.
— Имя! Имя подозреваемого правильно указали?
— Да…
— Это он? — Помелини включил лампу с узким абажуром и направил луч света в мое лицо.
— Он! Это он…
— Извиняйте, ребятки, что втравил вас в эти неприятности, — сказал я. — Дура ты, Светка, послушала бы лучше Антошку, избежали бы многих проблем…
— Это действительно он, сообщите…
— Уже сообщили! — оборвал их Похмелинский. — Никто не обрадовался.
— Что с нами будет? — спросил Антон.
— Пристрелят вас, комсомольцы хре… — попытался сказать я, но полковник очень профессионально вбил мои слова обратно в глотку, я сплюнул кровью и продолжил сквозь зубы… — и правильно, стукачество никого не красит…
— Мы хотели помочь! — воскликнула Света.