— Идиоты… а вам кто теперь поможет?
Я опять получил по морде.
— Увидите задержанных, — сказал Похмелинский.
— Это двойники, им знаком не я, а мой двойник из этого мира!
— За болванчика меня держишь? Напрасно. Не втюхивай мне свою идиотскую легенду. Несите тиски! — крикнул док. — Сейчас ты все расскажешь.
— Ни черта я вам не расскажу, мне нечего вам сказать…
— Это ты сейчас так говоришь.
— Но ведь ты сам сказал, что легенда идиотская! Настолько, что даже может оказаться правдой! Если бы меня воссоздали по образу здешнего Яна Подопригоры, что, как я понял, не известно, как сделать, то неужели б мои «создатели» не придумали легенды поумнее?
— Может, в этом и был расчет. Сейчас я все узнаю.
— И неужели бы мои мистические создатели позволили бы, чтобы я попался? Где здесь расчет?
— Будем выяснять…
А дальше я очень сильно пожалел, что не застрелился, когда была возможность. В камеру внесли ужасные столярные деревянные тиски, меня отстегнули от стула, сдернули штаны и началось…
Перед тем как «оператор тисков» начал свое черное дело, он незаметно простучал пальцем по моей спине. Это был код Морзе. Я разобрал фразу, он простучал: «Держись, браток».
— Спасибо, — сказал я дрожащим голосом, ни к кому не обращаясь, — если я это переживу, то спою для тебя сопрано…
Следующий час, или два, или десять, или те сто лет, когда меня подвергали «активному следствию», мне до сих пор страшно вспомнить. Я, конечно, орал, как резаный, а подлец Похмелинский все задавал свои вопросы, а я все орал, что я космит, тогда тиски сжимали сильнее. Сколько раз я проваливался в обморок, я не знаю, много, но меня все время чем-то кололи, приводили в сознание и продолжали задавать вопросы и сжимать тиски. Я орал и плакал, как младенец. Наконец настал тот счастливый миг, когда стимуляторы больше не могли выдернуть мое угасающее сознание в удручающую реальность. Меня начал накрывать приятного тона звон…
— Какого хрена! — услышал я чей-то крик сквозь перезвон колокольчиков. — Вы его убьете!
О, да! Твои слова Бог уже услышал. В точку. Пора умирать, это конец, жизненный ресурс исчерпан, летальное перенапряжение нервной системы, это развивается болевой шок, из которого мне уже не выйти. Звон в ушах стал сильнее, и я даже расслышал мелодию, ее я узнал: Рыбников Алексей Львович, финальная тема к киноленте «Буратино», значит, все, конец фильма…
— Идиоты! — орал голос. — Реанимацию! Быстро!
Обладатель этого голоса бил меня по щекам и призывал не умирать… какой знакомый голос, что-то далекое и почти забытое, голос из моего детства. Я вдруг ужаснулся, что сейчас умру и больше не услышу этот голос; я отчаянно захотел жить, но финальная тема к фильму «Буратино» становилась все громче и неминуемо приближалась к концу. Когда отзвучал последний аккорд и стремительно наползла чернота, я улыбнулся… Мой отец гордился бы мной…
Восставший из ада
(hellraiser)
Я открыл глаза и оглядел окружающую действительность: к моему разочарованию это была не Аида, не Нирвана, не Ад, Не Рай, Не Валгалла и не египетский Дуат. Я находился в той же бетонной камере. Я лежал под капельницей на функциональной кровати, а вокруг громоздились зловещего вида медицинские агрегаты. Я распознал аппарат для искусственной вентиляции легких, монитор ЭКГ, аппарат «Электросон», слюноотсос и устройство для электростимуляции мышц, но вся эта техника была отключена…
Железный вбетонированный стул был на месте, на его спинке висел мой лиловый пиджак и брюки, а рядом, на раскладной табуреточке, сидел некто жуткий в белом халате.
— Эй, злой демон, есть ли у меня яйца? — спросил я.
— Есть, — успокоил он и отложил книгу, которую читал, — ничего с ними не сталось, уже даже отеки сошли, но если будешь опять отказываться от сотрудничества, тебе в качестве дополнительного мучения покажут видеозапись того допроса. Жуткое зрелище! Ну ты и визжал! Даже меня проняло, а я видов навидался, поверь…
— Охотно верю. Ты тоже стоматолог?
— Нет, я судебный доктор.
— Ну, конечно… как я не догадался, — сказал я и начал слезать с кровати, — мне бы размяться…
— Постой-ка, — некто жуткий подошел ко мне и аккуратно извлек из моей вены пластиковую гибкую иголку с хомутком в виде бабочки, — это уже не нужно, теперь можешь слазить на ковричек.
Я слез. Действительно, прямо у кровати лежал небольшой цветной коврик.
— Послушались умного совета и таки вызвали дизайнера по интерьеру? — спросил я, потянувшись всем телом.