— Совсем ущербные?
— Абсолютно. Например, в Одессе поклонники кандидата от власти раздавили катком сто кило апельсинов, выложенных в непонятное слово «нашизм». Даже не сразу допрешь, что оно слеплено из названия основной силы оппозиции, именуемой «Наша Украина», и слова «фашизм». Апельсиновый «нашизм» символизировал кандидата в президенты от оппозиции и его команду. Выглядело это раздавливание цитрусовых не впечатляюще, как-то буднично, к тому же управлял катком явно пропащий алкаш с непрезентабельной рожей, густо покрытой красными алкогольными прожилками. Неужели во всей Одессе не нашлось менее ублюдочного тракториста? Аматоры…
Зажали ребятки денег на толковый креатив, я бы, за скромную сумму, предложил организаторам этого действа идейку повеселее. Рассказываю! Вместо того, чтобы гробить вкусные апельсины, следовало наловить по помойкам рыжих котов. Рыжий кот запросто проканает за оранжевого. Наловить побольше «шкодливых котов Леопольдов», при необходимости подкрасить их оранжевой краской, набить в асфальт кольев и привязать мурзиков к этим кольям оранжевыми веревками. За хвост. На шею каждого котика присобачить оранжевые таблички с пояснительными надписями. Вот этот котяра — кандидат в президенты от оппозиции, эта драная кошка — его подельница, этот жирный кот — его кум, этот — сват, этот — свояк, этот — мэр Киева и так далее по списку оппозиции…
После этих подготовительных процедур, под звуки национального гимна Украины, за дело берется каток для асфальта и давит орущих диким ором котяр в лепешку! Вот это было б убедительней! Вот, дескать, что мы сотворим с долбаной оппозицией и проклятыми участниками «оранжевого шабаша»! Бойтесь нас! Да здравствует наш кандидат! Тут все начинают дружно радоваться, бить в ладоши и прославлять своего кандидата. Ура! Ура! Останки раздавленных котиков необходимо под барабанную дробь пафосным жестом укрыть оранжевым флагом, залить бензином и поджечь на фиг! Вот вам, уважаемый электорат, holokaust, всесожжение, жертвоприношение огнем. Гори, оппозиция, гори синим пламенем!
— Страшный ты человек, как я погляжу…
— Это у меня от отца.
— Да уж, — заулыбался Пронин и подлил в рюмки коньяк. — Значит, рекламщики отработали деньги, всколыхнули Украину… на этой земле это просто сделать — надо только поджечь… Я всегда знал, что у украинцев тяга к свободе выражена выше утвержденных Кремлем стандартов.
— Представь себе, я тоже это знал.
— Ты? Откуда ТЫ мог это знать? Видишь ли, мне скоро пятьдесят семь и у меня такая работа, которая позволяет мне отслеживать тенденции исходя из личного опыта. Мысль правильная, но как ты, во-ло-са-тый, до нее дошел, я не представляю. Объяснись.
— Ой, не будь занудой, не усложняй все вокруг. У меня хоть и нет такой увлекательной работенки, как у тебя, — я по-другому развлекаюсь, — но я тоже умею «отслеживать тенденции». Все просто: нигде в совковых землях никогда не было ничего равного вольнице Запорожской Сечи — это первое, что приходит в голову. Никакие бандформирования паханов Емели Пугачева и Стеньки Разина с Сечью не сравнятся! Но это так, лишь экскурс в дела давно минувших дней. Есть пример значительно более свежий и убедительный — коллективизация. Сталинским чекистам и красным бойцам Иона Якира пришлось удушить Украину голодом, — по меньшей мере десять миллионов украинцев загнали в гроб в тридцать втором-тридцать третьем году, прежде чем на этой земле воцарился «колхозный строй». Вот, собственно, и вся аргументация. Кто посмеет спорить, что украинцы хоть и проиграли эту битву, но сражались до последнего, прежде чем сдаться? Это ли не показатель стремления к свободе? Самоубийственного, но очевидного стремления… Десять миллионов — это очень много, этого достаточно, чтобы уже никто не вцеплялся в рожи коммунистам, по указке Москвы прикручивающим мемориальные доски и называющим улицы в честь Якира в городах Украины. Но, в тоже время, этого достаточно, чтобы Украина превратилась в страну «тлеющей ненависти» к поработителям и взбесилась при первом удобном случае, что, собственно, и произошло зимой 2004 года… Побесились и снова затаились. Теперь в Украине разруливает оранжевая мафия, а хорошо это или плохо — мне по фигу.
— Интересные речи, хотя услышать от тебя подобные заявления я не ожидал.
— А я не ожидал, что ты будешь называться Прониным. Как так вышло?