— Почему вам не нравится моя рубаха? Это от кутюр. Зайцев. — Он недоуменно посмотрел на свою рубаху.
— Мнье поплефать на фаш фаньючий рюбаха! Думкопф обосрятий! Фьеси менья и мой ряб к хауляйтер!
— Эй, здесь тебе не гестапо! Раскомандовалась! Дылда фашистская!
Герда задохнулась негодованием.
— Госпожа! — Я включился в игру. — Прикажите, и я засуну этот розовый пеньюар ему в зад! Или просто голову оторвать?
— Ньет-ньет! Ми ше нье сферьи, прёсто пьерелёмай ефо шейью!
— Яволь! — Я стал в боевую стойку.
— Вот как?! Хорошо. — Он тут же, с места попытался ударить меня носком ботинка по уху. Очень грамотно и техника отменная, но в эти игры я играю получше, чем какие-то придурки в розовых рубахах с рюшками. Я подскочил под его ногу, удержал ее на своем плече, подхватил противника под пах, поднял в воздух и театрально грохнул его о землю. Бедняга отлетел и звонко впилился головой в свой любимый «Запорожец».
— Гдье ти так научьилься? — изумленно шеп ула Герда, покуда мой противник, кряхтя и пыхтя, силился подняться на ноги.
— Мой отец всю жизнь проработал в КГБ на задержаниях и захватах, к тому же он был инструктором по мордобою, а я у него единственный сын, и боялся я его, как огня. Вот и весь секрет. Тут хочешь не хочешь, а всякому научишься.
— А что такое КеГеБе? Разфи ето нье еНКеГеБе?
— Нет, КГБ образца марта 1954 года. Очень «человеколюбная» контора..
— Тохдя поньятно. Смотрьи! Он подньялься. Он шьто, из брефна сдьелян?
Он действительно поднялся на ноги, но желание вновь лезть в рукопашную, судя по всему, у него отпало.
— Ах вы ж бандиты! Фашисты! Ну, ничего! Американские агенты не сдаются! — в запале воскликнул он, вытащил из-под мышки пистолет и одарил его счастливым взглядом, который, однако, не сулил нам ничего хорошего. На вид — «Беретта». Плохо. Не люблю пальбу. В тот короткий миг, пока он любовался своим оружием, я выдернул из-за спины свой большой черный «Магнум» и направил ему в голову.
— Трап ды ган! — Эх, я всегда хотел это сказать! — Изи энд слоули. Андестенд?
Он поник и аккуратно бросил пистолет в траву.
— У вас даже пистолеты есть. Что за черная невезуха, — сокрушенно произнес он, а я дал знак Герде поднять «Беретту», что она и сделала и тут же приставила дуло прямо к его виску.
— Мошно я ефо пристрелью? — с надеждой спросила она, и агент окончательно поник.
— Нет, судя по всему, здесь действительно не гестапо и стрелять людей направо и налево не принято. — Агент воспрял. — Ну, разве что убийство с целью завладения транспортным средством. — Агент сник.
— Так пристрельить ефо ильи ньет?
— Нет. И отступи он него на четыре шага. Стоять так, как ты, неправильно и опасно. — Герда отошла. — Давай лучше его допросим.
— Захоньим ему спьички под нохти? — радостно прочирикала Герда.
Агент, похоже, забормотал себе под нос молитву.
— Экая ты свирепая тетка, — восхитился я, — ясное дело, загоним, если будет упорствовать. Итак, агент, ты кто?
— ЦРУ. Глубокое прикрытие. Агентурный псевдоним Сика-Пука, — уныло ответил он.
— Сика-Пука?
— Сика-Пука.
— Ну хорошо, пускай будет Сика-Пука. Значит так, Сика-Пука, вопрос номер один. Как называется эта планета?
— Ты точно с Луны, парень! Что за бред! — заулыбался Сика-Пука.
— Отвечай на вопрос или фройляйн диссидентка достает спички.
— Земля, но вопрос все равно дурацкий. Еще есть дурацкие вопросы?
— Есть. Страна? Как называется эта страна? И какой сейчас год? — спросил я.
— Страна — Союз Советских Социалистических Республик. Десятое сентября 2005 года от Рождества Христова.
— Что-то мне нехорошо, — сказал я. — Советский Союз? В 2005 году? И почему сентябрь, а не март?
— Ну да, СССР как СССР, а вы, ребята, нездешние, сразу видно. Вас вопросы выдали. И не говорят рабы вместо хозяйки. Я вас раскрыл — вы или лунатики, или вы с Марса. Или, может, с Венеры? Уловили иронию?
Стоило пересекать измерения или там какую-нибудь другую чертовщину, чтобы оказаться в СССР? Хотя, может, в СССР, в котором ЗАЗ выпускает такие «Запорожцы», не так уж и плохо? К тому же кутюр от Зайцева налицо. Втюхивает Зайцев советский кутюр с рюшками американским шпионам — и ничего, шпионы хавают. Хотя лично я скорее бы заварил вместо чая свои грязные носки и пил бы по три чашки в день, чем позволил бы напялить на себя такую рубашку. А вдруг здесь все, кроме крестьян, их носят? Какой ужас! Не дай бог. Это немыслимо! Если это так, то надо любой ценой найти способ вернуться в свой мир.