— А если вам что-нибудь понадобится, — вахтенный придал своему лицу многозначительное выражение, — я имею в виду нечто такое, чего вы не найдете в перечне услуг гостиницы, то…
— Секс и наркотики? Мог бы с этого и начинать, а не ломать комедию. Однако в этом мне помощь не нужна, я всегда и секс, и наркотики нарою самостоятельно, без гидов, в нужных мне количествах, сообразно моим вкусам, а не по прейскуранту.
— А оружие? — невинно поинтересовался вахтенный.
— А разве у вас есть что-нибудь более убедительное, чем мой «Пустынный орел»?
— Среди пистолетов, конечно же, нет, но я могу предложить вам целый спектр автоматического оружия, таких автоматов, каких в Третьем рейхе не сыскать…
— Я все не пойму, — сказал я, — ты делец или ты СМЕРШ? А может, ты КГБ или мент?
— Да тьфу на тебя! — Он нервно перекрестился. — Накличешь!
— Договорились! Как только у меня возникнет необходимость массового убиения больших скоплений человеков, так я сразу и прикуплю у тебя автоматические орудия убийства, для упрощения выполнения задачи. До свидания… товарищ! — попрощался я и таки вышел из гостиницы на свежий воздух.
Я вдохнул полной грудью. Пахнет совком. Мой СССР пах точно так же, как салон «Жигулей» шестой модели моего отца, и здесь тот же духан, еле уловимый, но тот же. Так пахло мое детство… Я с трудом отогнал волну ностальгии и пошел в сторону центра города…
По улицам ездили сплошь «Ауди», «БМВ», «Мерседесы», «Ниссаны», «Форды», «Шевроле», «Понтиаки», «Феррари» и все такое прочее дорогое и капитальное, но на этих автомобилях значились совсем иные логотипы. Здесь тебе и «Жигули», и «Волга», и ЗАЗ, и ЛАЗ, и «Москвич», и «КАМАЗ»… Елки зеленые! Вот это да! Впрочем, удивляться мне уже надоело, а откуда взялись все эти чудеса, можно легко узнать. Надо лишь найти ближайший книжный магазин и купить книгу по истории СССР. Этим я и собрался заняться. Пора уже разобраться в здешнем мироустройстве.
На площади играла бодрая маршевая музыка и прогуливался на удивление стильно одетый люд. Люд бойко приобретал мороженое, пиво-воды, сахарную вату и другие съедобные штуки, что продавались в многочисленных палатках. Нормальные люди, без всякой дурацкой древнерусской тоски в глазах — лишь радостные взгляды и нерушимая вера в завтрашний день и светлое будущее. Я аж обзавидовался: в моем мире у людей рожи сплошь угрюмые и злобные, словно у всех у них в одночасье вероломно сперли последний сахарный пряник.
Крутить на площади маршевую музыку — это хорошая идея, это веселит и вселяет оптимизм. Я оптимистично разглядывал площадь, когда ко мне подошла юная девица с комсомольским значком и протянула мне флаерок:
— Товарищ, если вы не на службе, обязательно посетите театр — у нас гастролирует московский Театр на Таганке, новая постановка «Гамлета», — сказала она жизнерадостным тоном, — просто покажете этот флаер на входе, и вам будет скидка на билет.
— Да? — Я мельком посмотрел на флаерок. Действительно «Гамлет» и цена билета — сущие копейки, но я вернул ей флаер обратно. — Не… на этого «Гамлета» я не ходок.
На то у меня были свои причины — личного характера. Как-то моя очередная ночная нимфа, отягощенная идеей фикс приобщить меня к прекрасному, притащила историческую видеозапись трагедии «Гамлет» в постановке Театра на Таганке. Действительно трагедия. По сцене, изображая из себя великого драматического актера, метался спившийся и сторчавшийся номенклатурный сноб Высоцкий. Публика млела от восхищения, а Шекспир беспокойно метался в гробу. Высоцкий своей игрой не иначе как мстил классику за неведомые грехи.
Я от смеха аж с дивана вывалился, еще бы! Такой стеб! Высоцкий — Гамлет! Братья Цукеры со своей трилогией «Голый пистолет» могут отдохнуть. Высоцкий в этой роли — цирк, где-то такой же, как если бы на роль Гамлета позвали Владимира Кличко с битой после боя мордой, а он бы прикололся и действительно сыграл принца датского, причем не сходив после схватки в душ и не снимая боксерских перчаток и ярких атласных трусов. Моя театральная нимфа, на полном серьезе орудующая фразами типа: «Щелкунчик» — это самое загадочное произведение Чайковского», этого смеха не поняла и принялась отстаивать гениальный и дерзкий замысел таганского режиссера. Я возразил, объявил этот замысел ахинеей и напомнил моей напыщенной театралке, что Театр на Таганке есть не что иное, как детище Лубянки, что этот театр всегда курировало КГБ и что проистекает он из лубянского драмкружка. Оказалось, что нимфа этого не знала и верить этому наотрез отказалась, а меня обвинила в подлой клевете…