Восприимчивые юноши, обескураженные рассуждениями Желдина, сидели на своих местах, молча.
- Вы рассуждаете так, словно сами были в центре всех этих дьявольски непонятных событий.
- Мне это приятно слышать, но это, Николай, вы лукавите. – Астрофизик усмехнулся – Искуситель человечества? В нашем случае, он не в счёт, и всё зависит не от какой-то там божественной эманации, а, в конечном счёте, от действий самого человека. Я оказался в центре событий с того дня, когда криминалисты по отпечаткам пальцев установили их идентичность с вашими личностями. Потом к этому присовокупились и предыдущие события, а именно: непонятная пропажа ампул с радиоэлементами; посланный в туманные звёздные материи радиосигнал; выход из рабочего состояния чаши радиотелескопа; девушка, её изворотливый ум и походка, сочетавшаяся со стандартом внеземной красоты. Последующие события, связанные с поездкой Дагоса в деревню Берёзовки, и, наконец, ваше чересчур активное поведение на моей последней лекции, побудили меня начать разумные и поспешные действия, в итоге вылившиеся в настоящий разговор. Теперь вы в моей власти, упорствовать бесполезно. И мне не составит труда передать вас в руки правоохранительных органов. Но я передумал. Можете не беспокоиться, я не пойду на этот крайний шаг, хотя в первый момент моя рука так и тянулась взять трубку телефона. В среду должен приземлиться челнок, посланный на Землю операторами межгалактического корабля. Только мне непонятно, - Желдин щёлкнул пальцами, - в какой точке околоземного пространства он пришвартуется. Тем не менее, за столь короткий срок мы обязаны разыскать Сайфур и попробовать отобрать у неё аппарат. Вам не нужно ломать руки в отчаянии. Не ей решать судьбу вашего изобретения. Пусть лучше отправляется в свой мир и не мешает естественному ходу жизни земной цивилизации. Поступим с ней справедливо, и без лишней суеты. Нам надо признать, что Сайфур есть носитель внеземной системы ценностей, к тому же она принадлежит к сословию красавиц вселенной. В том-то и дело, что она по-доброму не отдаст изобретение. Красавицы всегда строптивы, если есть, кому преклоняться перед ними. Сайфур, не исключение. – Желдин исподлобья уловил мечтательный взгляд юноши в тёмное окно – Попробуем пойти на хитрость, - плетью обуха не перешибёшь. А вдруг в нашем случае это станет исключением.
Минул день со своими заботами, на улице начинало темнеть. Казалось, сама ночь решила через три часа навсегда воцариться на земле. Всеволод Максимович и его верные «оруженосцы», с заметной раскованностью в движениях шли в направлении, где по расчётам астрофизика должна была находиться поляна, стараниями природы тщательно скрываемая от людских глаз. Одуванчики, сгибались перед ними своими шапками. Вечернее небо обласкало взор троих чистотой звёзд, одна за другой ночными светлячками возгоравшихся в своих орбитах. Вокруг наблюдалась тишина, и предвестие розовой мечты о встрече с обитателями иных миров становилось реальностью. Оправленные в мерцающий, мягко таинственный оттенок, звёзды были немы. Какие загадочные материи раскрылись бы перед пытливым взором исследователя, обладай они голосом. Желдин и его молодые друзья, частенько сверяясь с компасом, прошли вглубь леса, оставляя позади себя огромное расстояние. Усталость наводила каждого из них на мысль о бесполезности путешествия, но побуждаемые романтикой и встречей с не прошеными гостями из космоса, они сохранили в себе бодрость духа и силу впечатлений. Золотистое солнце, обдав пространство жарой, ушло с поля обозрения давно, что совпало с выходом путников на странную поляну, чья округлая форма говорила об относительном покое, что царил на ней. От хождения они вяло опустились на землю, и тут же подскочили, открыв для себя непонятное явление. Чистота поляны! Ни одной зелёной травинки, ни одной былинки. Им показалось, что поляна, попав под огромный воздухонепроницаемый колпак, везде, абсолютно везде, была простерилизована.
…Десять часов!
Желдин нарушил молчание, сквозь прищуренные ресницы, всматриваясь в циферблат верных механических часов. Недавно он сдавал их в ремонт, и теперь они тикали с точностью атомного секундомера. Его фраза растворилась в воздухе, путники везде, куда ни проникал взгляд, наблюдали безлюдье. Зефир, временами набегавший на замерший лес, охлаждал разгорячённые от долгой ходьбы тела странников.