Выбрать главу

Роджер обходил «Кантину» по дальней стороне тоннеля уже почти год – с тех пор, как они с Винни попытались объяснить головорезам Рико, что если притащить «на похвастаться» самодельную глубоковакуумную бомбу еще допустимо здешними нормами приличия, то водружать ее на стол и ковыряться в детонаторе – уже чересчур. Но сейчас капитану очень хотелось дать отдых раскалившимся, словно реактор на полном ходу, мозгам – а в «Кантине» это можно было так или иначе проделать почти наверняка.

Удивительно, но в вечернее по меркам станции время бар оказался почти пуст. Только в правом углу сосредоточенно делили пиццу типы в темных балахонах, да у самой стойки храпел, вытянувшись на полу, здоровяк в ободранном комбинезоне сирианского торгового космофлота. Рядом с его рукой лежала одноразовая газовая маска. Проходя мимо, Сакаи расслышал слабое шипение, а принюхавшись, уловил и знакомый сладковатый запах.

– Тебе того же? – неправильно истолковал его жест бармен.

– Нет.– Роджер был немного в курсе того, как доморощенные химики получают веселящий газ, и предпочитал держаться подальше от продуктов их творчества.– Сакэ есть?

– Есть, как не быть.– Клешня обернулся к полкам и тут же развернулся обратно с бутылкой в протезе.– Тридцать.

– Ско-олько?! А почему так дорого?

– Так ведь настоящее, земное!

– А почему тогда зеленое? – Сакаи с подозрением рассматривал ярко-кислотную жидкость.

– А че не так? – непритворно удивился Клешня, встряхивая бутылку. Жидкость противно зашипела, вспенилась и приобрела желтоватый оттенок. – У нас другого и не бывало.

Роджер вздохнул и, прищурившись, ткнул пальцем в пузатую двухлитровую банку за правым плечом бармена.

– Дай «марсианскую горькую». И стакан стеклянный, а не те, что «за счет заведения». Не люблю, когда посуда в выпивке растворяется.

– Тогда еще полторы залога,– пробасил Клешня, добавляя к банке граненую посудину.– А то знаю я вас…– Бармен многозначительно клацнул протезом.

– Ладно.

Утащив добычу за столик, Роджер вскрыл банку и осторожно принюхался. Содержимое пахло какой-то гадостью, но по крайней мере не озоном – значит, в этот раз Король-Самогонщик обошелся без радиоактивных солей. Можно рискнуть и попробовать… зажав нос.

– Решил отпраздновать удачный рейд, а, кэп?

Голос звучал хрипло и пискляво, словно принадлежал подростку, впервые в жизни скурившему пачку дешевых сигарет. Сакаи неспешно допил стакан, поставил его на стол, обернулся – и почти уткнулся носом в дуло бластера. Бластер был большой и красный, а человечек за ним, наоборот, маленький и серый – прямо как в недавно прогремевшем по Галасети триллере «Возвращение бухгалтера».

– Пиф-паф! – весело оскалился человечек.– Ты покойник, Сакаи.

– А ты идиот, Грэм,– вздохнул Роджер.– За подобную шутку три четверти здешних завсегдатаев превратили бы тебя в кучку пепла.

– Поэтому я и пошутил с тобой, а не с ними,– хохотнул Грэм, пряча оружие и падая на соседний стул.– Неплохо вышло, а? Эй, бармен,– обернулся он к стойке,– еще один стаканчик!

– Идиот,– подтвердил диагноз Сакаи.– Ай-кью ниже точки замерзания гелия [19].

На самом деле Грэм был не идиотом, не бухгалтером и даже не пиратом, а всего лишь мелким скупщиком фотоники, работавшим на одного из трех совладельцев Джек-пота. В экипаже «Сигурэ» с ним обычно вел дела Фрэнки, утверждавший, что когда-то Грэм был довольно известным хакером-«стекольщиком» на Лондиниуме.

– Говорят, у тебя неприятности? – Незваный собутыльник без спроса плеснул себе из банки.

– Всего лишь «говорят»? – усмехнулся Роджер.– Странно. У меня такое впечатление, что это объявляют по галактическим новостям каждые пятнадцать минут.

– Эта луна довольно маленькая,– уклончиво заметил Грэм.

– Это астероид.– Сакаи уже смирился с мыслью, что тихо напиться не получится, и сейчас раздумывал над вторым вариантом отдыха. Грэм в роли мальчика для битья вызывал только презрительную усмешку, здоровяк-сирианец по-прежнему храпел на полу, и основную надежду Роджер возлагал на типов в балахонах. Они, правда, смахивали на монахов, но, судя по лазерным мечам за поясами, относились к воинствующему ордену.

– Это болтающийся в пустоте булыжник меньше планеты, но больше кулака,– возразил Грэм.– Там, откуда я родом, такие каменюки называют лунами.

вернуться

19

При атмосферном давлении гелий вообще не замерзает.