Бедняга Вацлав места себе не находил. Что это было? Совпадение? Предсказание? Дурное известие? Космическая ракушка угадала о навалившемся на Вацлава горе? Долго ещё он ворочался с боку на бок. Мысли всякие в голову лезли, одна другой дурнее. Наконец, Вацлав осознал, что ему совершенно не выносимо оставаться одному в доме, и решил, что надо бы обратиться к соседям - вдруг, чем-нибудь помогут. Посоветуют что-то дельное. Теперь, когда он об этом подумал, эта мысль показалась Вацлаву такой очевидной, что стало странным и удивительным, как это она раньше ему в голову не пришла! Решено! Он немедленно поедет к соседу! Ну, прямо немедленно, пожалуй, не получится - ещё слишком рано, выйдет неудобно. Вот, через часик или два - уже можно будет. Решив так, бедолага тут же забылся тяжёлым сном без сновидений.
...
Аритайя: оборвавшаяся песнь
[Система звезды 'Звон-лопнувшей-струны' в созвездии 'Хрустальной чаши']
Отец Аритайи, как капитан их корабля, пел звёздам Песнь тревоги, что бы предупредить всех фиан, где бы они сейчас не были. Он пел, а Аритайя ему подпевала, прижимая к груди чудесную космическую раковину.
А фрегаты хищников уже спешили к ним. Да, план её капитана отчасти уже сработал: привлечь к себе хищников им, безусловно, удалось. Дело осталось за малым: сбежать от них!
- Хищники рядом! - пропела Аритайя, - Хищники открыли огонь!
- Штурман, пилоты! Пры-ыжок! - пропел капитан. Ему пришлось повторить, дополняя свои слова энергичными жестами, прежде чем до пилотов и штурмана дошло: их капитан задумал уйти в прыжок, немедленно, не сворачивая аппаратуру дальней связи, и не прерывая Песнь. И это было верно: хищники уже открыли огонь! Пока что они слишком далеко - с такого расстояния вряд ли попадут, но они быстро приближаются, и лучше убраться отсюда немедленно! Правда, прыгать, не свернув аппаратуру дальней связи - значит потерять её. Но выбора нет.
'Песнь-о-доме' ушёл в прыжок, и на этот раз пилоты постарались затянуть его, продлить, изменить направление, дотянуть до заветной тени за второй планетой. Классически, направление и дальность гиперпрыжка однозначно определяются вектором ускорения и углом деферента, какие имел корабль в начале прыжка. Замерив эти параметры, любой, даже самый тупой хищник может рассчитать, куда корабль прыгнул. И только корабли фиан умеют распускать в гипере плазменные паруса-крылья, благодаря которым могут значительно изменить точку выхода.
Переборки скрипели, местами срываясь на визг, но не подвели. Накопители сдохли, выдав всё до последней капли, реактор работал в опасной зоне перегрузки, но снова выдержал.
Пока хищники погнались за 'Песней-о-доме', остальной флот фиан благополучно ушёл в гипер. Последним прыгнул 'Смелый свистун'. Его облепили перехватчики хищников, но ведь такой корабль, как 'Смелый свистун' сможет стряхнуть их в гипере? Ведь сможет? Аритайя горячо шептала традиционное пожелание удачи.
'Песнь-о-доме' старательно отрабатывал торможение, прячась от хищников в тени второй планеты, перегрузка вдавила экипаж в кресла. Аритайю вновь сжал в тесных объятиях антиперегрузочный костюм, и девушка порадовалась, что ничего не ела. Со всеми этими скачками 'Песнь' исчерпала свои накопители, так что кораблю предстоял вынужденный отдых и перезарядка. А экипажу - тревожное ожидание. Следующий ход будет за хищниками.
- Стар я стал для таких походов! - заявил Ахутехоут, первый офицер наблюдения. - Для меня это уже слишком! Пора в отставку!
- О чём ты, старый друг? - удивился их капитан.
- Я о том, что твоя молодая дочь всякий раз меня опережала! - превозмогая перегрузку, натужно рассмеялся Ахутехоут.
- Что вы! - Аритайя смутилась.
- Нет, не смущайся, - улыбнулся ей первый наблюдатель корабля, и подмигнул: - Ты молодец!
- Почти хорошо, - кивнул отец сдержанно, не глядя на неё. Аритайя поняла, что капитан заметил, как она отвлеклась, и чуть не прозевала погоню.
- Я буду стараться! - горячо пообещала девушка, залившись от стыда краской, и отвернулась, что бы скрыть лицо. Вот теперь капитан тепло усмехнулся. Аритайя почувствовала это и не глядя - не зря же она сенсорик. А отец включил корабельную связь:
- Внимание! Осмотреться в отсеках! Доложите о повреждениях!
- Мы потеряли систему дальней связи, - с досадой крякнув, доложил главный инженер.
- Ну, так у меня для вас принеприятнейшие новости! - раздался по связи грозный голос тётушки Абекойи, - У меня тесто сбежало! - гневно заявила она, и не преминула уточнить трагические детали: - В буквальном! В буквальном смысле сбежало! Разлетелось по всему камбузу! Сперва, значит, они 'чем-нибудь вкусненьким' требуют, понимаешь, 'отметить' им, а потом начинают космическую, понимаешь, акробатику устраивать! Это безобразие, я считаю!
Аритайя, с тревогой задержавшая было дыхание при первых словах, с облегчением расслабилась, капитан рассмеялся, его смех подхватили остальные офицеры на мостике, а корабельная связь донесла дружный хохот из отсеков.
Аритайя ещё подумала мимоходом о том, что фрегаты хищников обычно не способны переносить перехватчики в таких количествах. И, значит, где-то рядом может быть какой-то их крупный корабль. Крейсер или что-то ещё хуже. Подумала, но решила, что капитану эта мысль тоже не могла не прийти, так что Аритайя вполне может положиться на отца.
...
Вацлав: соседи
Планета Топураг, системы Топураг-2
Вацлав проснулся уже через три часа. Подскочил, суетливо собрался, и поехал... нет, вернулся, взял с собой те официальные бумаги с печатями. Подумал. И всё же сунул в карман ещё и ту коробочку красного бархата - с орденами. И поехал.
Дорога приглушённо журчала под шинами, под капотом удовлетворённо ворчал движок, поскрипывала подвеска, и ветер милосердно выдувал мысли из головы Вацлава. Нет, не встречный ветер - кабина старенького типичного фермерского трудяги пикапа была закрыта, а ветер дул из кондиционера. Но какая мыслям-то разница? Знаете, бывает такое состояние, когда мыслить мысли... ну, не то что бы тяжело, но... муторно. Потому что мысли сплошь насыщенны мрачной депрессией, как грозовые тучи влагой, а сердце такими эмоциями уже порядком утомлено. Вот Вацлав и включил кондиционер - если внушать себе, что ветер помогает - он действительно помогает.
Соседская ферма выросла навстречу из зелёного моря как заколдованный замок в сказке. Только она не заколдована, и на замок не похожа. Единственная башня и та - водонапорная. Типичный фермерский дом стандартного проекта, сарай маслянисто поблёскивает свежей краской, во дворе разобранный комбайн.
Вацлав остановился перед распахнутыми воротами (они всегда были распахнуты, и уже успели так в землю врасти, так что теперь их и не запахнуть). Соседи были на открытой веранде - завтракали.
Теодор Мицкович - зеленокожий человек в клетчатой рубашке, обычных джинсах, и в тапочках на босу ногу, с волосатой грудью, брюшком, широкими ладошками, с крупным лицом на лобастой голове с залысиной. Вот, такие же почти лица художники любят изображать на плакатах за колонизацию доступных человечеству планет: 'Они утверждают знамя Человечества!'. Такие же, только без залысин, и без морщин, типичных для лиц, пренебрегавших защитой от ультрафиолета Альфа Топурага, и убеждённых, что косметическая подтяжка и омоложение кожи лица - это нечто сугубо женское.