Судья: Мотивировка оценки?
Думовед: Несоответствие базовой теории побегов.
Судья: Оценка отклонена.
Техник: Требуются данные о способе перемещения думотериев. Требуются данные об основном и вспомогательных способах коммуникации думотериев. Требуется полное душевнотелесное описание всех причастных к побегу думотериев с привязкой к базовой шкале одиночников светломатерчатых.
Хранитель: Запрошенные сведения отсутствуют.
Наблюдатель: Два думотерия в радиусе действия станции. Это побег.
Хранитель: Записано.
Думовед: Оцениваю духовнотелесные слепки. Сравниваю со средними популяционными. Прибывшие думотерии относятся к той же популяции. Предлагаю приобщить новые данные к имеющимся и рассматривать как совокупность побегов.
Судья: Требование удовлетворено.
Думовед: Оценку третьего думотерия выполнил. Одиночник светломатерчатый, углеродец мягкотелый, кислозависимый, задумчивый, средневолновой одушевлённости. Духотип слабовозмутимый сильнозаторможенный. Обособленность выше среднего. Слиятельность выше среднего. Выявлена склонность к захвату первой категории.
Хранитель: Записано. Жду полную карту памяти.
Думовед: Оценку четвёртого думотерия выполнил. Одиночник светломатерчатый, углеродец мягкотелый, кислозависимый, задумчивый, средневолновой одушевлённости. Духотип сильновозбудимый, сильнозаторможенный. Обособленность близка к предельной для светломатерчатых. Слиятельность слабовыражена. Склонность к захвату четвёртой категории. Особо опасен. Рекомендую уничтожить.
Хранитель: Записано. Жду полную карту памяти.
Обрезчик: Резать?
Думовед: Нет.
Судья: Мотивировка отказа в обрезке особо опасного побега?
Думовед: Недостаточно данных о популяции. Показано изучение побега для установления оптимальных мер воздействия на всю популяцию.
Судья: Отказ удовлетворён.
Обрезчик: Жалоба Верховному.
Судья: Отклонена.
Техник: Требуется…
Конец выписки
Молчание
– Это «Гефест», – с расстановкой, чтоб Росс успевал переводить, говорил инженер Симпсон. – Наша строительная платформа. Подпишете акт, и мы уведём её.
Разговаривать на ходу было неудобно – заказчик не шёл, не скакал «лунным галопом», а пёр по тоннелю кессона враскачку, как пьяный. То его несло к стене, то бросало к потолку, а то и вовсе валило с ног, когда он пытался остановиться. Предупредить, что в кессоне нет искусственной гравитации, Люк не успел – русский, не поздоровавшись, накинулся с расспросами о монстре, которого заметил при посадке. С трудом сохранив серьёзную мину, инженер ответил. Улыбки ни к чему, мистер Вавилов обидчив, ещё примет на свой счёт и накалякает в акте какую-нибудь гадость. «Плакали тогда премиальные», – подумал Симпсон и добавил:
– Никаких вспомогательных конструкций не останется, только то, что в проекте. Мусора тоже нет. Мы не строили; доставили, смонтировали и запустили готовое.
Выслушав перевод, русский что-то буркнул, но его ответ капитан Росс переводить не стал. Сказал вместо этого Люку:
– «Гефест» уйдёт на автопилоте, я имею указание взять вас и Пьера Монтескью на борт.
– Серьёзно? Вот это новость! – обрадовался инженер, на миг позабыв о заказчике.
Одно дело тащиться неделю вместе с тихоходной платформой, потом ещё неизвестно сколько времени болтаться на орбите, ожидая челнок, и совсем другое – долететь за сутки да ещё и экстраклассом.
Росс не ответил. Глупый вопрос – надо ли воспринимать всерьёз распоряжения управляющего.
Рядом болезненно охнули.
Люк обернулся и поймал заказчика за одежду, говоря: «Осторожнее, в кессоне нет гравитаторов». Мистер Вавилов не успел остановиться – влетел с разгону в дверной косяк и чуть не упал, пытаясь сохранить равновесие. В ответ на перевод Росса он выдал возмущённую тираду, которую капитан оставил без внимания.
«Ругается, – решил инженер, ковыряясь в кессонном пульте. – Зря. Его что же, не тренировали в Хьюстоне? Надо будет осторожно намекнуть, чтоб хоть в первое время носа на поверхность не высовывал. С чего он так злится? Нервы сдали? А капитану хоть бы хны. Морда ящиком. Господи, до чего же не хочется выламываться перед русским, таскать по станции, показывать…»