Дальше он продолжать не стал, но все понятно было и так - решили рискнуть, а обернулось все кровавой баней. Если бы не улучшения моего корабля, то далеко не факт, что я бы вообще жив остался.
- Вот еще вспомнил: я эти астероиды не видел, а очень хотелось бы. Хотя бы на экране болида, это возможно?
- Да, - кивнул парень, разворачивая ко мне экран монитора. – Вот, три пункта улучшения добавилось.
Всмотревшись в него, я увидел, что кроме уже знакомых частей корабля теперь я мог установить на свой космолет радар, оружие и защиту. И первое было особенно актуально. Хотя вкладка «оружие» в свете открывшегося знания об очках смерти намекала серьезно подумать о защитном улучшении корабля.
- Так, давай радар, хочу видеть, что летит в меня, - уверенно ткнул я на соответствующую вкладку.
- Сразу не получится, - тут же обломал меня парень. – У радара четыре уровня: первый видит только реперные точки, на втором уже различает корабли соперников. Дальше дает возможность определять развитие чужих космолетов. И только на последнем, четвертом уровне радар начинает видеть астероиды, а также прочие объекты.
- Все равно давай, - махнул я рукой. – Второго тогда пока что. И защиту покажи.
Тратить очки на оружие я посчитал бессмысленным. Может, потом я и пожалею об этом, но прошлая гонка наглядно показала, что даже без встроенного вооружения можно уничтожить корабли противника.
- Очень советую поставить «Рестарт», - тут же показал механик первую строку. – ЭМ-импульс ставят практически все, а остаться без управления…
Договаривать он не стал, да и зачем? Очень живо представив, как лечу на неуправляемом болиде в черноту космоса, со знанием, что меня никто не спасет, я чуть ли не мгновенно нажал на выбор установки мгновенного перезапуска систем корабля.
На этом выбор улучшений и закончился, поэтому Роберт вернулся к ремонту обшивки.
- Хорошо еще, что вам газовые астероиды пригнали, а не из свинца или железа, - неожиданно сказал механик.
- В смысле? А при чем здесь это?
- Ну как… Вы же должны понимать, что такое большое количество метеоритов, тем более расположенные подобным образом, не характерно для дикого космоса?
- Естественно, - кивнул я. – Но ведь это трасса.
- Да, - подтвердил Роберт, не отвлекаясь от своего занятия. – Но ведь вам могли и что-нибудь потяжелее пригнать и как препятствия наставить. С одной стороны, тогда бы Змей не смог на вас что-либо столкнуть – просто массы корабля бы не хватило, или топливо бы все на один толчок истратил – а с другой, одними царапинами вы бы при касании с астероидом не отделались. Я думаю, что и космолет-то у Змея так быстро развалился еще и потому, что он еще до вашей «помощи» свой корабль не слабо так поцарапал многочисленными попытками вас сбить. Вот металл и не выдержал.
Я по-новому взглянул на свой экспромт и возможность его повторения. Получается, что будь касание моего корабля с астероидом чуть выше, и не погаси я перед ним скорость, то сам себя бы и приговорил? Вот еще один повод не равнять космические гонки с земными. Там-то подобные маневры ограниченно допустимы, пусть и не на картодроме, где я обычно гонял, а на «диких» трассах. А еще это значит, что в будущем не стоит без оглядки пытаться повторить нашу «пляску», а то боком выйдет в первую очередь для ее зачинщика.
Вспомнив все этапы гонки, я решил его немного поспрашивать о замене имен. Мне стало интересно, повторится ли такая ситуация в будущем, или я теперь до конца своей карьеры так и останусь «Кровавым лихачом»?
- Все может быть, - наращивая тонкий слой металла на поцарапанном месте, ответил он. – Некоторые гонщики за свою карьеру пять раз имя сменили. Не сами, конечно. Но бывали случаи, когда какой-нибудь выдающийся гонщик мог попросить организаторов поменять ему имя. Но такое редко бывало.
- Почему? – уточнил я, когда Роберт замолчал.
- Потому что организаторы всегда шли навстречу, но меняли имя не на выбранное участником гонок, а на то, какое им самим захочется. Как правило, еще более «звучное». Так вчерашний «Тихий кошмар» мог стать «Петушиной побудкой», а «Дьявол Ориона» «Чертом из задницы». Сами понимаете, что после парочки таких примеров желающих влиять на собственное гоночное имя как-то не находится.
- А у нынешнего чемпиона сколько имен сменилось?
- У «людоеда»-то? Это шестое, - тут парень закончил со сваркой и подплыл ко мне, поставив по дороге инструмент в держатель. – Начинал он вообще со своим собственным. «Ковбой Бишоп».
- Где-то я это слышал раньше, - задумался я.
- Не знаю, где вы слышали, а сам Джон рассказывал, что так звали главного героя его любимого мультфильма в детстве. И ему очень импонировало, что у него такое же имя. А когда ему в первый раз сменили ник, он тут же пожаловался и потребовал вернуть «как было». Собственно, про «черта из задницы» – это его история.