— У меня есть только одно условие, — продолжила девушка, словно не замечая странной реакции подручных Темного Властелина. — Забери в вечный холод вместе со мной и моего мужа. Он совершил немало зла, твой господин будет доволен таким подношением.
Маркус раздосадованно хмыкнул:
— Знаешь, детка, в других условиях я бы воспользовался твоим предложением. Не душой, конечно, хватило бы и тощей попки. Но сейчас ни ты, ни тем более твой муж мне нахрен не сдались.
— Умоляю тебя! — тонкая фигурка переломилась надвое, девушка упала на колени и воздела в отчаянии руки. — Я не хочу уйти неотомщенной. Мой отец славен на всю округу и очень богат. Моя мать известна своей красотой и добродетелью. А значит, моя душа станет желанной добычей для твоего господина.
Лицо бандита недовольно скривилось. Но уже через секунду неприятная ухмылка сменилась доброжелательной улыбкой.
— Ты права, детка, подойди-ка поближе.
Соседка по камере опасливо помотала головой и отползла назад.
— Давай, не бойся. Ты же душу собиралась продать, а теперь даже подойти не решаешься?
Бандит показал белые зубы и подмигнул, стараясь принять безобидный вид, чем вызвал противоположный эффект. Девушка в ужасе отпрянула в угол и прижалась к стене. По щекам покатились слезы, прочертив дорожки на грязной коже.
— Иди сюда, ну же, не бойся. Я не демон, хочешь, докажу? Как это по-вашему? — Маркус поднес руку ко лбу, пытаясь скопировать увиденный жест.
Незнакомка удивленно подняла белые брови — два тонких полумесяца на смуглом лице.
— Я обычный парень. Разве что чуть симпатичнее остальных, — продолжил ласково уговаривать бандит. — Иди ко мне.
— Обычный уголовник, — вставил из угла шериф. — Разве что чуть неудачливей других уголовников.
Варвара, фыркнув, добавила:
— Не льсти себе. Я видала трехглазых червей симпатичней, чем ты.
Соседка по камере перевела полный недоверия взгляд с одного пленника на другого.
— Блюститель Версонуфий прав, порождения тьмы коварны. Вам ничего не стоит задурить голову, прельстить обещаниями и нечистивыми дарами. А потом ухватить черными когтями и утащить за собой в вечный мрак. Но не страшнее ли моя судьба любых посмертных мук? Я сделаю все, что вы прикажете.
С этими словами незнакомка переборола страх и подошла к прикованному Маркусу, на этот раз совсем близко. Цепи с тихим шуршанием проскользили по полу, свернувшись клубком у босых ступней. Рядом с рослым бандитом фигурка в бесформенном тряпье казалась совсем маленькой: белая макушка не доставала тому даже до подбородка. Маркус наклонился и что-то тихо прошептал. Девушка ответила, едва размыкая губы. Таинственные переговоры продолжались довольно долго и закончились возвращением незнакомки на прежнее место в углу.
— Ты чего ей наплел? — поинтересовалась Варвара с недоверчивым видом. Вместо ответа бандит ухмыльнулся и поглядел на дыру в потолке. Там как раз совещались, можно ли швырнуть склянку со слезами вниз, как предыдущие ингредиенты, или лучше спустить ее на веревке, чтобы не разбилась.
— Не вздумайте разлить слезы, олухи! Банка должна быть целой! — зачем-то приказал бандит.
Стражники громко чертыхнулись и, судя по звукам, подбросили монетку, выбирая, кто повезет последний демонический ингредиент. Победитель деловито заскрипел воротом, проигравший полез в люльку. Через пару минут показался давешний укушенный воин с рукой, перевязанной белой тряпицей. Здоровой рукой он бережно прижимал к груди бутылек, на треть заполненный мутной жидкостью.
Внезапно соседка Маркуса бросилась к решетке, упала на колени и прижала сцепленные ладони к груди.
— Молю тебя, добрый человек! Не губи! Не заставляй меня участвовать в дьявольском ритуале и навсегда погубить свою душу. Лучшей убей меня прямо сейчас.
— Не могу, княжна, не обессудь. Я — человек маленький. А ты должна понести наказание, — ответил стражник, с сожалением покачав головой. — Ты нарушила божественный обет. Только Небесный Король может даровать спасение мужеубийце…
— Я знаю, мне нет прощения на земле. И я готова принять страдания, чтобы искупить то зло, что причинила. Но я раскаялась, искренне раскаялась и каждый день молю Небесного Короля о снисхождении. Пусть мое тело сгорит, как того требует священный закон. Но не дай сгореть в черном пламени и моей душе, позволив ей стать частью бесовского ритуала.
Слушавший вполуха стражник огляделся, прикидывая, куда пристроить сосуд. Пинком отогнал одну из куриц, вознамеривавшуюся поклевать оторванную руку, с кряхтеньем наклонился и аккуратно пристроил слезы рядом с куском веревки.