Тогда София эманирует Огненного Ангела, который и сбросил его в Тартар.
Далее в тексте следует невольное разъяснение хорошего отношения Софии к его сыну, оставшееся неясным из предыдущего трактата: ведь Саваоф (очевидно, Низший), “когда увидел Силу того Ангела, покаялся и осудил своего отца и его мать - Материю (Хиле)… и воспел Софию и ее дочь Зоэ… и [они] поместили Его на Седьмом Небе”, т.е. хотя и не в Плерому, но лишь немного ниже Покрова, разделяющего миры, и Он стал уже благородным властелином Сил Хаоса, поставленным Софией. А затем уже Он сам творит себе бесчисленных помощников: и Четырехликую Колесницу из Херувимов, и Ангелов, и Арфы, и Кифары, и в завершение сего творения София сажает дочь свою Зоэ справа от Него11, а Ангела Гнева (того самого, Огненного?) - слева от Него, при этом Правое (Место) стали отождествлять с Жизнью (Зоэ), а Левое - с Несправедливостью, причем обе они существовали и ранее.
Когда же Самаэль, только в этом месте текста привычно названный Иалдабаофом12, узрел славу Саваофа (Саваофа Благого, как он был назван в первых двух книгах Pistis Sophia), он породил (двуполую) Зависть, та родила Смерть, а Смерть - двух сыновей, которые и мешают воинству Саваофа править миром по справедливости, ибо потомство их заполнило “все Небеса Хаоса”, т.е. Материи.
5. Трехчастный трактат (I, 5)
Последний трактат I Кодекса Наг Хаммади не имеет названия (Трехчастный трактат - современное название текста). Это - истолкование всего процесса инволюции мира и обратного воссоединения его в первозданную Плерому. Текст разбит на три части, в которых и описывается основные действия этой космической драмы. Практически все его исследователи относят данный текст к валентинианской традиции1, хотя он и отличается от “традиционного” валентинианского текста, о чем мы можем судить как по Валентинианскому Объяснению, о котором речь пойдет чуть ниже, так и по трудам ересиологов, несмотря на то, что валентинианская космология трактовалась весьма различно, например, Иринеем и Климентом Александрийским.
Этот текст, наряду с Зострианом и Парафразом Шема является одним из самых длинных текстов Библиотеки. Однако только он один имеет очень четкую разбивку на части и главы, которую здесь будет уместно привести, прежде чем приступить к анализу его содержания, т.к. эта разбивка и является его кратким содержанием.
Часть первая состоит из очень краткого Введения (1), затем следуют главы: 2. Отец; 3. Сын и Церковь; 4. Эманации Эонов; 5 Жизнь Эонов; 6. Несовершенное Порождение Логоса; 7. Преображение Логоса; 8. Эманация Спасителя; 9. Плерома Логоса; 10. Организация.
Часть вторая состоит только из одной главы: 11. Сотворение материального человечества.
Часть третья: 12. Разнообразие Теологий; 13. Воплощенный Спаситель и Его Союзники; 14. Троичность Человечества; 15. Процесс восстановления; 16. Искупление призванных.
*
Начало Первой части (“Введение”) кратко, лаконично и возвышенно одновременно: “Что касается того, что мы можем сказать о том, что возвышенно, что достойно, то мы начнем с Отца, являющегося Корнем Всеобщности (одно из очень немногих утвердительных определений Отца в тексте), с того, от которого и получили мы милость рассказать о нем”.
Первая часть описывает эманацию всех сверхъестественных сущностей из их Первоисточника.
Она начинается (глава “Отец”, сразу после “Введения”) с упоминания Отца, описываемого преимущественно в апофатической манере. Он - абсолютно трансцендентальная Сущность, которая является единой и, что интересно, монадой.2 Далее, именно акцент на унитарном характере Отца и обособляет этот трактат от текстов других валентиниан3, для которых Отец является диадой мужского и женского начал, хотя некоторые члены валентинианской общины также исходили из монадического характера Первопринципа. Вообще, в данном тексте андрогинность практически всех божественных сущностей отнюдь не очевидна.