Несмотря на испытания и гонения, очевидно, спровоцированные ортодоксальной церковью, ее невежественными подражателями, «которые думают, что это они открывают миру имя Христа», верующие гностики, если верить тексту, желают установить на земле подлинное братство и блаженство в радости и единении Вечной Жизни.
ГЛАВА III
1. Некоторые полукосмологические тексты и тексты с элементами космологии из Наг Хаммади
1. Не повторяя того, что было сказано выше о самой Нории, скажем о тексте лишь то, что он, будучи явно вспомогательным по отношению к какому-то иному трактату (его перевод на русский не занимает и страницы), тем не менее, является не просто своего рода молитвенным приложением к чему-то иному, но текстом, который, будь он несколько длиннее, вполне мог бы быть полноценно космологическим. Этому мешает, впрочем, не только его длина, но и почти полное отсутствие объяснения приведенных там имен. Приведем здесь примерно две трети текста Мысли Нории и в ряде мест прокомментируем его:
“Отец Всего, Эннойя Света, обитающая в Вышинах над (Областями) Низшими, Свет, обитающий в Вышинах, Голос Истины, Прямой Нус (он же, очевидно, назван ниже Великим Нусом Невидимого), Недоступный Логос и Несказанный Голос, Непонятный Отец! Это - Нория, которая взывает к ним. Они слышат, и они получили ее в Месте ее навеки. И они дали его ей в Отце Нуса, Адамасе (именно он наделен той самой Мыслью Нории, именем которой назван текст), а также [в] Голосе Святых (у Нории есть Четыре Святых Помощника, но это вряд ли Помощники, или Парастатаи из Pistis Sophia, а скорее иносказательные Четыре Света Апокрифа Иоанна и многих других текстов - А.М.) для того чтобы могла она отдохнуть в несказанной Эпинойе, для того чтобы [она] могла наследовать Первый Разум, который [она] получила, и чтобы [она] могла отдыхать в Божественном Аутогене, и чтобы она [также] могла накопить сама себя, подобно тому, как она также унаследовала Живой Логос, и чтобы она могла быть соединенной со всеми Нерушимыми, и говорить с Разумом Отца…”
Рассуждение об Огдоаде и Эннеаде
2. Если бы этот текст был гностическим по своему характеру, эти Семь Сфер (кстати, Quispell предпочитает переводить название как On the Eighth and Ninth Sphere; см. Лит., 70, стр. 205), или Гебдомада, непременно имели бы и Эманации более высокого характера, которые бы или рассматривались так или иначе подробно, или просто упоминались бы. Также и Огдоада с Эннеадой минимум однажды присутствовали бы во множественном числе, т.е. с упоминанием \ описанием более низких Огдоад и Эннеад.
3. Нечто подобное мы встречаем в двух Книгах Иеу из Кодекса Брюса - также герметических, по сути, текстах, но подвергшихся, в отличие от нашего трактата, вторичной христианизации.
Мелхиседек
4. Помимо Сиге есть в тексте и прочие чисто гностические категории, употребляемые, впрочем, весьма бессистемно: Эоны (явно не только во временном смысле), Сила (Динамис), Восемь Стражей и Пятнадцать Степеней (обе категории встречаются, в частности, в Pistis Sophia), Семь Архонтов Вещества (семеро детей Протоархонта в Апокрифе Иоанна и др. текстах).
5. На упомянутые выше особенности трактата проливает свет такой иудейский апокалиптический материал, как фрагменты Мидраша Мелхиседека из Кумрана (11Q Мелх.) и Книга Тайн Еноха.
Апокалипсис Адама
6. Напомним, как это место выглядит у Павла: “… дабы в двух непреложных вещах, в которых невозможно Богу солгать, твердое утешение имели мы, прибегшие взяться за предлежащую надежду, которая для души есть как бы якорь безопасный и крепкий, и входит во “внутреннейшее” (вспомним не только храмовые святилища, но и Внутреннюю Часть Внутренних Частей в Pistis Sophia, а возможно, и в Мелхиседеке, о чем мы не можем судить из-за его плохой сохранности) за завесу (или Покров у гностиков - А.М.), куда предтечею за нас вошел Иисус, сделавшись Первосвященником (или Литургом в Pistis Sophia, где Литурги, напомним, обитали не только в низших, но во всех возможных мирах - А.М.) навек по чину Мелхиседека (Чин Мелхиседека можно понимать как чин канонического служения, но можно и как космологическую “пространственную” категорию, встречающуюся, кстати, в той же Pistis Sophia - А.М.). Ибо Мелхиседек, царь Салима (или, возможно, Солмиса в Зостриане - А.М.), - священник Бога Всевышнего, тот, который встретил Авраама и благословил его, возвращающегося после поражения царей, которому и десятину отделил Авраам от всего, - во-первых по знаменованию имени царь природы, а потом и царь Салима, то есть, царь мира, без отца, без матери, без родословия, не имеющий ни начала дней, ни конца жизни, уподобляясь Сыну Божию, пребывает священником навсегда”.