Людвиг Клагес родился 10 декабря 1872 года в Ганновере, который тогда еще сохранял свой столичный дух, так как здесь до 1866 года находилась столица германской Вестфалии. Людвиг Клагес писал в своих воспоминаниях: «Для города были характерны особняки в слегка измененном тюдоровском стиле. Рядом располагались очаровательные палисадники, заросшие сиренью и акациями. Тут же были бесчисленные дома из красных и желтых кирпичей, по своей архитектуре напоминавших готику; инициатором их возведения был зодчий по фамилии Хаазе». Отец Клагеса был военным и даже сражался против прусских войск в битве при Лангезальце. Когда Ганновер был аннексирован, он стал позиционировать себя как последователь гвельфов, средневекового политического течения, выступавшего за ограничение власти германского императора в пользу Ватикана. Когда Клагес-старший оставил службу, он открыл платяной магазин. Надо отметить, что, когда в 1871 году была создана Германская империя, так сказать «Второй рейх», в Ганновере не наблюдалось особого воодушевления. Маленький Людвиг вынес из своих детских воспоминаний образ старого кладбища, которое располагалось как раз напротив его дома. Он вспоминал о старой могиле с огромным надгробием, на котором значилась эпитафия — «Вечно запертый». Однако старую плиту раскололо молодое деревце. Существовала даже легенда, будто таким образом погребенный отомстил своим убийцами, наивно полагавшим, что те спрятали следы своих злодеяний навечно в земле. Это детское воспоминание оказалось очень мощным, поскольку в его творчестве весьма сильна тема смерти и воскресения. Под последним он понимал живую память об умерших, а дерево, проросшее на могиле, он считал своего рода живым памятником.
Если же говорить о детстве Людвига Клагеса в целом, то оно характеризовалось бесконечной сменой города и деревни. Почти на каждый праздник он направлялся к бабушке с дедушкой, у которых в деревне были пекарня и небольшая гостиница. Можжевеловые пустоши, которые соседствовали с морским побережьем холодного моря, производили хотя и мрачное, но все-таки очень могучее впечатление. В 1882 году в семью Клагесов пришла смерть: от пневмонии умирает мать Людвига. Это трагическое событие еще более укрепляет девятилетнего мальчика в мысли о том, что смерть обладает особым значением. Одновременно с этим он проникается глубоким почтением к умершим предкам, в частности он почти обожествлял свою умершую маму.
Когда настала пора идти в школу, Людвиг посещал лицей при гуманитарной гимназии Ганновера. Самым важным событием этого времени становится дружба с Теодором Лессингом (не путать с драматургом Готхольдом Лессингом). Внешне различные, они были лучшими друзьями. Одноклассники даже дразнили Клагеса и Лессинга, сравнивая их с Гете и Шиллером. Сравнение было неслучайным, так как в школьные годы оба писали стихи. Будучи подростком, Людвиг Клагес задумал написать трагедию, главным персонажем которой должна была стать королева лангобардов Дезидерата. Юноша сохранил эти наброски, и отрывок из трагедии позже воспроизвел в своей книге «Ритмы и руны». Лессинг же стал преподавателем в Ганновере, активно издавал книги на философские и культурно-исторические темы. Будучи евреем по национальности, он покинул Германию после прихода Гитлера к власти. 30 августа 1933 года он был убит при загадочных обстоятельствах на территории Чехии. При этом он придерживался консервативных взглядов, и его воззрения более напоминали философию Освальда Шпенглера. Весьма интересным кажется то обстоятельство, что Теодор Лессинг, подобно Клагесу, также помнил городское кладбище и расколотую могильную плиту, хотя оттенок воспоминаний был все-таки иным. Лессинг вспоминал, что надпись гласила: «Эта могила в вечном пользовании — не вскрывать». То есть если для Клагеса проросшая береза была выражением хто-нических сил, то для Лессинга являлась символом антикапиталистических настроений.
Именно в годы юности формируется своеобразный поэтический стиль Людвига Клагеса, который позже он использовал для того, чтобы излагать свои философские и метафизические идеи. В школьные годы он находился под сильным впечатлением от поэтических обработок немецких мифов, в частности «Песни о Нибелунгах», которые были предприняты Вильгельмом Йорданом. В частности юношу впечатлило своеобразное высокомерие Йордана. Один из исследователей в этой связи писал: «Вместо живого ритма вы находите разумно выровненный такт, нет ни натянутых образов, ни надуманных банальностей. Поэтический строй воздействует не как средство для роста, а, наверное, как смирительная рубашка». Лирика Клагеса обладает весьма специфическим характером. Его первые сонеты явно содержат аллюзии к поэзии Стефана Георге, с которым он познакомился почти сразу же, как переехал в Мюнхен. В творчестве обоих сквозят мысли о том, что личность ограничена, но жизнь сама по себе бесконечна.