Космонавт ненадолго остановился и помахал кому-то рукой.
– Я всю жизнь хотел попасть в космос, Маленький Принц. Увидеть своими глазами звёзды и сделать что-то важное, нужное всему человечеству. Прогресс, понимаешь? Например, привезти домой немного этого чёрного песка. Ты не смотри, что в нём баобабов нет. Может быть, мы все из этого песка зародились. Да, у нас там, на Земле, людям плевать, но в этом и суть – расшевелить их всех, разбудить, доказать, что мы можем, что космос – это наше будущее, общечеловеческое, понимаешь? Маленький шаг для человечества…
Скафандр почернел, пыль липнет к стеклу шлема, как ни протирай. Серебристая трость несколько раз чуть не выпадает из пальцев.
– Прости, Маленький Принц, у меня нет для тебя барашка, и я больше не почитаю дочке про тебя. Пока афелий, пока возврат к перигелию… На всю канитель почти век уйдёт. Интересно, как правильно называется космонавт, умерший и похороненный в космосе? Буду не только первопроходцем, но и первомертвецом, хехе… Иришка вырастет и заведёт детей, а я будут где-то у Нептуна… Но это неважно, потому что она всё равно останется моей розой. Ты же понимаешь. Только ты свою розу закрывал стеклянным колпаком, а моей колпак не нужен. Пусть цветёт на вольном воздухе.
Космонавт преодолевает последние шаги до вершины. Некоторое время он стоит молча, потом с размаху, обеими руками втыкает в дюну серебристую палку и жмёт на кнопку. Вбок откидывается планка. Космонавт аккуратно достаёт из полого древка российский флаг, разворачивает и закрепляет его между планкой и древком. Потом встаёт по стойке «смирно» и отдаёт честь.
– Успел. Спасибо, Маленький Принц, без тебя я бы не дошёл.
Антон сел на чёрный песок и вытянул ноги. Поднял к шлему левое запястье. «Запас кислорода 4,2%» – надрывался покрасневший экран.
– А неплохо тут. Жаль, конечно, что так неудачно получилось. Ты правильно не верил счетоводам, Принц. В ЦУПе посчитали, что вероятность крушения при посадке всего около трёх десятых: новейшая нейросеть может мгновенно просчитать и выправить любую траекторию. Не смогла, как видишь. И вот я здесь. Первопроходец, тоскующий о розе.
Антон немного помолчал, дышать стало труднее.
– Принц, ты уж расскажи ей про меня, если свидитесь, а то мне всё недосуг было. И камера, как назло, сдохла.
Он молча сидит спиной к солнцу и смотрит на звёзды. Вниз Антон не глядит. К подножию чёрной сопки тянется длинная борозда, словно трактор прошёл. В начале борозда дважды прерывается – там корабль подбрасывало. По краям борозды поблёскивают куски металла, некоторые побольше, некоторые поменьше. Части антенны, сломанные опоры, куски обшивки. В конце борозды, уткнувшись изломанным бортом в сопку как сбитый самолёт, застыл корабль. Единственная уцелевшая опора зарылась в чёрную пыль, нацелив сопло двигателя в зенит. Истерзанные остатки солнечных батарей смотрят прямо в склон. Вдоль борозды, от остатков корабля и обратно тянутся цепочки следов.
Густая тень Пика Победы постепенно заливает следы крушения. Древний океан не терпит вторжений.
***
Когда корабль повело, Антон не успел среагировать. Всё произошло очень быстро: плавный спуск превратился в падение. Аппарат закувыркался. Видимо, зацепил опорой за какой-то камень. Кабина превратилась в бешеную центрифугу, перед глазами плыло, во рту стало солоно. Потом был удар. И – вроде бы – ещё один. Антон отключился, когда пришёл в себя, всё уже кончилось. Первая посадка управляемого аппарата на комету Галлея завершилась успешно. Относительно. Хвалёная нейросеть с управлением явно не справилась. Если бы не высокая чёрная дюна, корабль выбросило бы обратно в космос, как бильярдный шар мимо лузы.
Компьютер сдох, системы пришлось проверять вручную. Результаты проверки оказались неутешительными: рация отказала, двигатель не показывал признаков жизни. Научное оборудование почти не пострадало, но корпус был разгерметизирован; аварийного запаса воздуха хватило бы от силы дня на два.
Антон добирался до кометы неделю. Он не сомневался, что ЦУП встал на уши, как только прервался поток телеметрии, что спешно готовится спасательная экспедиция, но думалось об этом как-то отстранённо, словно о незнакомом человеке.
Антон посидел немного, ещё раз попытался оживить аппаратуру. Аккумуляторы выходили из строя один за другим.
Космонавт, покряхтывая, вылез, дошёл до обломков, попинал остатки антенны, вернулся к кораблю, осмотрел обшивку, заглянул в сопло двигателя. Вернулся в кабину, плюхнулся в кресло и сидел какое-то время молча. Когда датчик на руке пискнул, «запас кислорода 80,0%», он нашёл в грузовом отсеке флаг, открыл люк и снова выбрался наружу. В небе отцветало зарево – комета легла на курс к дому, за орбиту Нептуна.