Отстегнувшись от Утробы, я направился в Коридор 2, где меня ждала мерзкая беговая дорожка. Я не слышал движения существа в переходах и решил, что, возможно, наконец-то очнулся от этого сна. ЦУП требовал от меня тренироваться два часа в день, чтобы замедлить потерю костной массы, но в последнее время я все меньше времени уделял беличьему колесу, предпочитая торчать в лаборатории. Я вытащил прикрепленные к стене ремни и надел их на плечи, опустившись на маленькую серую подушечку под ногами. Одна радость была от этого тренажера – на нем я чувствовал себя так, словно опять иду по дорогам Земли.
Я начал с разминочной ходьбы, потом настроил скорость. Ослабевшие икры пронзило напряжение, и я громко выдохнул, чтобы больше не думать о существе, об исчезнувшей галлюцинации. Я бегал до тошноты, чтобы не думать о Ленке, не вспоминать форму ее точеного носа. Целый час я тренировался, а потом снял ремни. Глаза щипало от пота, а от него разило виски. Я вернулся в спальный отсек, чтобы умыться и переодеться.
Существо было там, вместе со странным запахом. На его лапах, как на живых вешалках, висела моя одежда, голова и одна лапа утонули в шкафу, рылись там, скреблись.
– Прекрати, – сказал я.
Существо обернулось – губы сжаты, глаза бегают между мной и контрабандной одеждой на его лапах. Оно вернуло мои спортивные штаны и рубашки обратно в шкаф.
– Я увлекся исследованием и забыл пронаблюдать за твоими передвижениями. И мне стыдно, тощий человек.
– А я думал, что ты исчез. Что тебя прогнал сон.
– Ты желаешь, чтобы я ушел?
– Не знаю. Что это ты делаешь?
– Ищу. Ищу пепел твоего предка.
– Ты опять меня… изучал. Я это почувствовал.
– Приношу извинения. Не мог с собой ничего поделать. Ведь исследователь не может оставить исследуемый объект неизученным, ты согласен? Но я хотел бы иметь твое разрешение, тощий человек. Разрешение изучить тебя.
– То, что здесь лежит, не твое. Больше так не делай, я против.
Из динамика раздался голос Петра.
– Нам нужно поговорить, – с некоторым напряжением произнес он.
Я пробормотал слова признательности за это вмешательство и, покинув инопланетное существо, поплыл в Гостиную, пристегнулся перед Панелью и принял вызов Петра.
– Слушай, – сказал он. – Ребята из пиар-отдела недовольны тем, что ты отменил сеанс видеосвязи. Куча народа ждала очереди поговорить с тобой.
– Я не мог. Не сегодня.
– Я сказал им, что приму удар на себя. Из-за Ленки, и все такое. Но тут есть еще кое-что – воздушные фильтры уловили чужеродное вещество. И не могут определить, что это. Ты не видел ничего необычного в Коридоре 3? Или где-то еще?
Я взглянул на шахту фильтра в проходе, а потом на инопланетянина, плывущего в направлении кухни.
– Ничего, – сказал я.
– Ладно, выполним очистку, для безопасности. Протокол ты знаешь.
Я отправился в лабораторию. Чтобы избежать загрязнения образцов, помещение работало на отдельном фильтре и поэтому могло стать безопасным укрытием при аварийной очистке. Проплывая мимо кухни, я увидел, как существо уткнулось головой в морозилку и копается в пакетах с фруктовым льдом. Я подумывал, не предупредить ли его. Или он уже знает, что будет?
Я прикрыл дверь лаборатории и включил на планшете анализ фильтрации. Никаких инородных субстанций не обнаружилось. Я запросил видеосвязь с Петром.
– Я могу попросить тебя об одолжении?
– Мы тебя изолируем. Через две минуты очистка. А что?
– Ты не мог бы попросить кого-нибудь последить за ней? Я хочу быть уверенным, что ей ничего не грозит.
– Полторы минуты. Слушай, мне кажется, это не выход. Ей нужно немного времени.
– Черт возьми, я должен знать, где она и чем занимается. Она даже разговора со мной вынести не смогла.
– Тридцать секунд. Я не знаю, Якуб. Дай ей время. Если мы начнем в этом рыться, люди тут же станут болтать. Не успеешь оглянуться, и скандал окажется на первых полосах всех желтых изданий.
Он был прав, но ради того, чтобы знать, как дела у Ленки, я готов был терпеть унижение из-за неизбежных сплетен. Почему, черт возьми, она оставила меня мучиться неизвестностью?
– Не могу я торчать здесь в полной неизвестности. Ты должен выяснить для меня хоть что-нибудь.