Дежурный по штабу не стал проверять документы.
— Командира вызвали в Москву, — пояснил он, — а начальник штаба в девятнадцатой комнате.
В маленьком, подчеркнуто чистом кабинете его встретил высокий седой человек. На гладком стекле письменного стола, за которым он сидел, не было ни чернильного прибора, ни традиционных стаканчиков, ни облезлых самолетных моделей. Лишь стены этой комнаты были сплошь в каких-то схемах или чертежах, скрытых под матерчатыми занавесками. Перед седым человеком лежала синяя авторучка и лист бумаги, который он при появлении Горелова точным, выработанным движением сложил вдвое, так что все, что на этом листе значилось, было скрыто теперь от вошедшего. Алексей громко отрапортовал. Седой человек встал из-за стола, протянул руку. Над большим лбом начальника штаба нависла седая шапка волос, с которой никак не вязались мохнатые черные брови и такие же черные молодые глаза под ними. Горелов с удивлением разглядел на его тужурке планки орденов и над ними две золотые звездочки.
— Полковник Иванников, — представился он просто, — Прохор Кузьмич.
— Так я же вас знаю, товарищ полковник! — не удержался Алеша. — Я в Больших Озерах авиаучилище кончал, а там на Доске почетных выпускников ваш портрет. Да и потом сколько о ваших подвигах с нами бесед проводили!
— Значит, помнят меня в училище, — обрадованно проговорил Иванников, которого, видимо, тронула наивная Алешина речь. — Да. Было. Пятьдесят два самолетика в Великую Отечественную сбил в воздушных боях. Только на той доске, как мне кажется, я выгляжу поинтереснее.
— Там вы совсем молодой, — улыбнулся Алеша, — и чубчик небольшой на лоб свисает.
— Чубчик, говорите? Был действительно и чубчик. А теперь две папахи ношу. Одну, которая по форме положена, а другую — вот эту, — тряхнул он седыми волосами. — Все приходит в свое время.
«Так вот оно что. Оказывается, знаменитый ас Иванников тоже в этом отряде. Видать, хороши у космонавтов наставники».
— Садитесь, товарищ старший лейтенант, — сказал начальник штаба дружелюбно, — личные вещи, надеюсь, не в контейнере у вас идут?
— С собой, — весело уточнил Алексей, — в комнате дежурного по части чемодан оставил.
— Все мы с одного чемодана начинали... — философски заметил Иванников. — А как настроение?
— Настроение летчика-истребителя, прибывшего в новую часть, товарищ полковник.
— Вы теперь уже не летчик-истребитель, — поправил Иванников.
— Но еще и не космонавт.
— Еще нет, но к этому высокому званию надо себя готовить.
— Я хоть с завтрашнего дня могу начать тренировки, — пылко воскликнул Алексей, — проходить все термокамеры, сурдокамеры, роторы, бассейны невесомости, батуды...
Бритые щеки начальника штаба затряслись от смеха.
— Однако же и начитались вы о нашей жизни!
— Еще бы, товарищ полковник. Все, что было в газетах и журналах!
Иванников неторопливо пригладил левой рукой со следами ожога волосы. Глядя на курчавого офицера, про себя подумал: «Зелен. Ох, до чего же и зелен! Сколько с ним придется работать! Да и получится ли еще из него настоящий космонавт?» Прохор Кузьмич года три назад служил в Звездном городке, общался со всеми прославленными героями космоса. Сейчас он сравнивал с ними новичка, и ему почему-то казалось, что тот слишком уж жидковат. Алеша по-иному истолковал возникшую в разговоре паузу и не на пользу себе прибавил:
— Я и все фильмы о космических полетах смотрел по три раза. «Рейс к звездам», «Снова к звездам» и другие.
— Фильмы? — словно издалека переспросил Прохор Кузьмич. — В них все, конечно, ярко и эффектно, как на больших праздниках.
— А в жизни, товарищ полковник?
Иванников перестал улыбаться.
— В жизни — как в будни. Проще и гораздо труднее. И запомните, Алексей Павлович, с той самой минуты, как проходную прошли, запомните: жизнь человека состоит в основном из будней, а не из праздников. Тем более у космонавтов.
— Так я готов как можно скорее включиться в эти будни.
— Во все эти, как вы говорите, термокамеры, сурдокамеры и центрифуги?
— Ну да.
— Ох, Алексей Павлович! Я отдаю дань вашей искренней горячности, но... Еще не так скоро придется вам приступить к специальным тренировкам. Сейчас главное не в них. Вам немедленно надо браться за учебу, серьезную и трудную.