— Это присвоение.
— Он облился бензином и чиркнул спичкой.
— Все эти вьетнамские монахи, один за другим — и все в позе лотоса.[17]
— Вообрази боль. Посиди и почувствуй.
— Сжигают себя беспрестанно.
— Что-то сказать. Чтобы люди задумались.
— Не оригинально, — сказала она.
— Надо быть буддистом, чтобы к нему отнеслись всерьез? Он совершил серьезный поступок. Отнял у себя жизнь. Разве этого мало, чтобы показать всем, что не шутишь?
С ним хотел поговорить Торваль. Дверь помяли и выгнули, Торваль не сразу ее открыл. Эрик, сгорбившись, двинулся к выходу, минуя Кински, но она даже не взглянула на него.
В толпе медленно перемещались санитары «Скорой помощи», расчищая носилками дорогу. На боковых улицах выли сирены.
Тело уже перестало гореть и по-прежнему сидело прямо, истекая парами и дымкой. Вонь усилилась, ее разносило ветром. А тот окреп, нес бурю, и вдали гремел гром.
У борта автомобиля два человека пребывали в состоянии официального избегания друг друга, глядели мимо. Машина присела контуженная. Ее всю измазали черно-красным. Десятки синяков и пробоев, длинные борозды царапин, обесцвеченные полосы от столкновений. Были места, где пятнами пентименто под росчерками граффити сохранились кляксы мочи.
Торваль сказал:
— Только что.
— Что?
— Сообщение из комплекса. Касательно вашей безопасности.
— Поздновато они, нет?
— Это конкретно и настоятельно.
— Значит, была угроза.
— Оценка — достоверно, красная. Высочайший порядок безотлагательности. Это значит, что нападение уже происходит.
— Вот мы и узнали.
— И теперь нам нужно действовать сообразно тому, что мы знаем.
— Но мы все равно хотим того, что мы хотим, — сказал Эрик.
Торваль подкорректировал точку зрения. Посмотрел на Эрика. Казалось, это огромный проступок, нарушение логики кодированных взглядов, оттенков голоса и прочих жестикуляционных параметров их частных условий соотнесения друг с другом. Он впервые рассматривал Эрика настолько открыто. Смотрел и кивал, следуя мрачному ходу какой-то мысли.
— Мы хотим подстричься, — сообщил ему Эрик.
Он видел, как лейтенант полиции несет рацию. Что пришло ему на ум, когда он это увидел? Ему хотелось спросить у человека, зачем он до сих пор использует это приспособление, по-прежнему называет его так, как он его называет, зачем тащит это межеумочное сокращение из эпохи промышленных излишеств в интеллектные пространства, выстроенные на лучах света.
Он вернулся в машину дожидаться, когда наконец распутается пробка. Люди начали отступать — у некоторых банданы по-прежнему предохраняли лица от жжения слезоточивого газа и щупов полицейских камер. Происходили мелкие стычки, но немного и разрозненные, мужчины и женщины бежали по битому стеклу, усыпавшему тротуары, кто-то освистывал полицейских-стоиков, размещенных на островке безопасности.
Он рассказал Кински, что услышал.
— Они считают, что угроза достоверна?
— Статус — настоятельная.
Она пришла в восторг. Снова стала собой, сама себе улыбаясь. Потом взглянула на него и разлилась смехом. Эрик не очень понял, что здесь смешного, но поймал себя на том, что и сам хохочет. Ему было определенно, четко вытравленно. Он ощущал в себе всплеск самореализации, и тот усиливался и прояснялся.
— Интересно, правда? — спросила она.
Он подождал.
— Про людей и бессмертие.
Обожженное тело завернули и укатили полусидячим, а крысы заполонили улицы, а уже прилетели первые капли дождя, и свет радикально изменялся сверхъестественным образом, который совершенно естественен, разумеется, раз все электрическое предчувствие, оседлавшее небо, — лишь драма, сотворенная людьми.
— Ты живешь в башне, что взмывает в небеса, и ее за это Господь не карает.
Она сочла, что это забавно.
— И ты себе купил самолет. Чуть не забыла. Советский или бывший советский. Стратегический бомбардировщик. Способный разнести небольшой городок. Это так?
— Это старый «Ту-160».[18] НАТО зовет его «Блэкджек-А». Поставлен на вооружение году в 88-м. Оснащен ядерными бомбами и крылатыми ракетами, — сказал он. — Только они в сделку не входили.
Она захлопала в ладоши, счастливая, очарованная.
— Но тебе не дают на нем летать. Ты можешь на нем летать?
— Мог и летал. Мне на нем не дают летать с вооружением.
— Кто не дает?
— Госдеп. Пентагон. Бюро по алкоголю, табаку и оружию.
— А русские?
17
Имеется в виду один из самых громких случаев публичного самосожжения: буддийский монах из Южного Вьетнама Тхить Куанг Дык (р. 1897) 11 июня 1963 г. совершил этот акт на перекрестке Сайгона в знак протеста против притеснений буддистов католическим режимом президента Нго Динь Зьема. Позднее аналогичный поступок совершили еще несколько монахов.
18
«Ту-160» — советский сверхзвуковой стратегический бомбардировщик-ракетоносец с изменяющейся стреловидностью крыла. Разработан в ОКБ Туполева в 1980-х годах, на вооружении с 1987 г. Среди российских летчиков именуется «Белый лебедь».