Но меча не было. Дуар насторожился. Там, куда он попал, правили тишина и вечная ночь, ведь солнце никогда туда не заглядывало. Глаза Дуара встречали только пустоту и ничего не могли подсказать насторожённому телу. Зато его уши подтвердили, что беготня и шорохи утихли. Дуар чуял нутром, что здешних обитателей спугнуло присутствие чего-то чуждого — присутствие совершенно беззвучное, но и сердце, и разум, и то неосязаемое, что зовётся душой, были охвачены тревогой.
Вдруг в чёрном хаосе замерцали крохотные частички света, крутясь и кувыркаясь отдельными пылинками, как будто каждая обладала собственной крохотной жизнью. От них не исходило лучей, в которых открылась бы вся неприглядность камеры, и хотя таинственный вихрь бесконечно малых искорок светился всё ярче и ярче, за пределами того места, которое он занимал, темница по-прежнему оставалась беспросветной.
Дуар пересёк полмира, и колдовство встречал повсюду — даже в чёрных горах собственного неприступного королевства, прежде чем оно было похоронено падением своих громадных крепостных стен. Но здесь, как подсказывало чутьё, проявилось что-то такое, о чём никто не ведает…
«Это ведьмовской огонь», — подумалось Дуару. Однако он сидел спокойно — с момента пробуждения Дуар ни разу не шевельнулся.
Вдруг изнутри свечения донёсся голос — ласковый, мягкий женский голос, в котором, вопреки несомненной женственности, звучала властность:
— Дуар! Ты меня слышишь?
— Да, нечисть, я тебя слышу, — проворчал пленник. — И в этом нет ничего удивительного… Что тебе нужно от меня, адское отродье?
— Дуар, повелитель мой!..
Искрящийся сгусток света быстро превратился в сферу не менее чем восьми футов в поперечнике. Свергнутый король чувствовал, как там в диком напряжении бьются невероятные силы, стремящиеся вырваться на волю. Но сфера держала их крепко, хотя её очертания то и дело содрогались и трепетали. Пленник почему-то был уверен, что он должен радоваться прочности загадочной сферы.
Вдруг вновь послышался тот голос:
— Дуар, любимый мой, неужели за такое короткое время ты забыл меня?
— Что за разговоры о любви и времени? — насмешливо спросил Дуар. — Я-то думал, что два эти слова только в песнях связывают вместе. Но если бы в моей руке был меч, я даже сквозь этот огненный шар дотянулся до тебя холодом стали, будь ты хоть бес, хоть суккуб — да хоть кто!
— Быть может, если бы ты меня увидел, то сразу вспомнил бы… — продолжил тот ласковый голос. — Я надеялась…
Вдруг сердцевина огня стала меркнуть и тускнеть, подобно тому, как зеркало затуманивается от дыхания… И в нём постепенно проявились лицо и фигура женщины или чего-то похожего на женщину.
— Во имя… — потрясённо выдохнул Дуар, от философского спокойствия которого не осталось и следа.
— Не называй младших богов, Дуар! — поспешно воскликнула фигура. — Лучше обратись к тому, кого только ты можешь призвать по праву — к Древнему, к тому, кто старше Земли и людей. Ведь ты был верховным жрецом Его!
Но пленник не очень-то вслушивался в эти слова. Он пристально смотрел на загадочную женщину, прекрасно понимая, что она лишь кажется созданием из плоти и крови. На ней было длинное одеяние, мерцающее белизной, — одеяние из удивительной ткани, со странным узором и перехваченное чёрным кушаком на талии. Одежда не могла скрыть великолепия форм, и Дуар с восхищением рассматривал каждую линию, каждый изгиб, поднимаясь взглядом к белому стройному горлу и царственным очертаниям лица.
Иссиня-чёрные волосы падали длинным потоком на горделивые плечи. В глубинах тёмных манящих глаз плавали в беспрестанной игре эбеновых огней все чёрные солнца Вселенной. Совершенство лица цвета слоновой кости не нарушалось ни единым изъяном, ни единым недостатком. Сама воплощённая красота в подземельях Итога!
— Ты уже вспомнил, Дуар? — прозвучало из огня. — Ты вспомнил имя Его?
Варвар-воитель, который никогда не отступал ни перед человеком, ни перед зверем, ни даже перед нечистью, закрыл лицо руками и вжался в угол, ибо из тайников его разума вырывались тысячи бурных воспоминаний. Казалось, что дрожат стены подземелий и сама Земля сходит со своей оси. Мощные ветры, примчавшиеся от внешних пустот, тянули и рвали его тело. Или всё происходило лишь внутри него, внутри этой формы, сотворённой из плоти и крови и называющей себя Дуаром? И уже через какое-то мгновение он вместе с особой в белых одеждах уже парил высоко среди звёзд, и не было больше ни Земли, ни людей, ни их королевств! Была готовность увидеть великое знание и внимать ему.