— Устал… Ну, и внушил ей, что я ей сам надоел. Кто-нибудь возьмет? — спрашивает Крадущийся.
— Я возьму, — кивает дух из лунного луча.
— Да на кой чёрт, с ней и поговорить толком не о чем, — Крадущемуся становится не по себе.
— Ну и ладно! Мне в материальном мире побывать, и то хорошо. Сколько за нее возьмёшь?
— А сколько дашь?
— Два лунных луча.
— Дёшево.
— А кто за такую больше даст? — фыркает дух, здесь его называют Лунный Луч.
— Тоже верно…
Подписывают договор, Крадущийся наскоро объясняет новому хозяину, как обращаться с Ингой, что любит, чего не любит, чего боится. Крадущийся… что за имя ему дурацкое дала? Крадущийся…
— Номер… на одного, на двоих?
Димка смотрит на администратора. Испепеляюще. Мысленно прожигает в нём дыру. Какой, к хренам собачьим, на одного, не видишь, что ли?!
— …Не видите, что нас двое?
Администраторша смотрит на пустое место рядом с Димкой.
— М-м-м… какой номер пожелаете?
— С вай-фаем… и прочими такими причиндалами.
— Без проблем.
— Да, и чтобы розетки были, всё при всём… ю-эс-би…
Администраторша бледнеет.
— М-м-м… боюсь, нет таких…
Димка снова прожигает тётеньку за стойкой. Что за гостиница у вас, какие, к чертям собачьим, пять звёзд… олл иклюзив…
— А… м-м-м… кто ваш друг?
Димка хочет снова обидеться, а ну да, на что обижаться-то, тётенька же его не видит!
— Виртуал… человек… виртуальный. Хомо виртуалис. Ему вай-фай нужен, чтобы жить. И еще много чего… из области интернета.
— A-а, так это у нас интернет-кафе, — кудахчет тётенька.
— Это мне в кафе теперь жить?
— Ну, что вы… отдельные комнаты, диванчик там, всё при всём…
— Вот это по-нашему, — Димка переводит дух, — пошли, Дата-Крайм.
Бросает сумку в кого-то невидимого, сумка повисает в пустоте, плывёт по воздуху за хозяином.
Дата-Крайм-двести смотрит на Димку. Насмешливо. Холодно. Пристально.
— Не дам.
— Что значит, не дашь, мне что, всю жизнь с тобой теперь мучиться?
Дата-Крайм-двести кивает.
— Всю жизнь.
Дата-Крайм-двести. Тонкий, бестелесный, отдаленно похожий на человека. Хомо Виртуалис.
— Слушай, ну, другого человека себе найдёшь, я-то тебе на что?
Дата-Крайм-двести фыркает. Презрительно. Вот так же он фыркал сегодня в загсе, когда Димка долго объяснял про расставание, ну, со школы с этим Дата-Краймом-двести дружит, сейчас универ кончил, в Москву переехал, как-то уже не до Дата-Крайма-двести, ни до кого, ни до чего… И регистратор за столом терпеливо оформляет документы, и тут на тебе, та-дамм — Дата-Крайм-двести заявляет, что ничего подписывать не будет!
— Я тебя по-хорошему прошу, — не сдаётся Димка, — пусти. Думаешь, если расставаться со мной не хочешь, я тебе и дальше программы писать буду? Хрен дождёшься.
— И будешь.
Дата-Крайм тоже не сдаётся. Дата-Крайму-двести Димка нужен, ещё как нужен, где ещё такого программёра найти, да мало того, что программёра, ещё и чтобы свободный был, сам по себе, чужой для всех, ничем не связан. А одинокий программёр, это редкость, большая редкость, у каждого какой-нибудь дружок, какая-нибудь виртуальная нечисть из Сети.
Так что Дата-Крайм-двести с Димкой не расстанется. Даже не просите. Тут, главное, пару месяцев подождать, привыкнет Димка к Москве, перебесится, там, глядишь, и раздумает расставаться.
— Ой, а я знаешь, такую книжку читала, такую книжку…
Лунный Луч недоверчиво смотрит на Ингу, надо же, она ещё и читать умеет, по ней бы в жизни не сказал.
— Карлсон? Прикольная книжка.
Лунный Луч пытается шутить. Шутить не получается, ничего, лиха беда начало.
— Ну, я читала, что это… раньше друзья только у детей были.
— Да ну.
— Не, правда, там так написано… что раньше только дети маленькие друзей видели… ну таких…
Лунный Луч кивает. Н-да-а, хлопотное это дело, состоять при Инге, выслушивать то, что тридцать три раза слышал, и делать вид, что слышишь в первый раз. Ух ты… да ты что, да быть не может…
Бармен оглядывает ресторанчик — за каждым столиком сидит по одному человеку, отчаянно жестикулируют, говорят что-то в пустоту. Бармен пытается представить себе, как выглядят их друзья. Вон та дамочка вроде как с призраком пришла, у этого парня друг — седой мудрец, вон мальчишка пришёл с каким-то понавороченным супергероем…
— О чём задумался? — спрашивает Говорящий Пеликан. Бармен стряхивает с себя оцепенение. Улыбается своему другу. Бармен может гордиться своим другом, ещё бы, со школы вместе… говорят, теперь за долгую дружбу какие-то премии давать будут, как людям, которые много лет в браке.
— Ты прикинь, что тут в гостинице вчера было, — не унимается Инга.
Лунный Луч навостряет тонкие уши, терпеливо готовится слушать, как вчера какая-нибудь девка плясала голая на столе, и какой-нибудь турист пьяный свалился в фонтан с шампанским.
— Сюда же эти все приезжают…. Кто развестись хочет. Тут единственный загс по стране, где разводят… с друзьями. Так это… Тут парень с каким-то кибером приехал, или не кибером, уж не знаю, с кем… Короче, он расстаться хотел, а кибер сказал — не хочу.
— Ну, ему от этого парня польза была какая-то.
— Ну, вот… А парень сильно хотел от друга избавиться… И это… Вай-фай ему отключил. Или я не знаю там, что… Короче, убил его…
Лунный Луч вздрагивает.
— Это же… криминал голимый… это в полицию надо.
— Да уже заявили, парня, правда, на свободе оставили, но следствие уже возбудили.
Лунный Луч кивает, ишь ты какие мы слова умные знаем… И всё-таки не по себе, очень не по себе, это что же делается, первый раз такое, чтобы один друг другого… вот так… убил… а если мы людей так же будем… убивать… нет, мы людей так же не будем, у нас-то с этим строго, если человек твой погибнет, самому тебе тоже долго не жить.
В зал входит парень. Сидящие за столиками ничего не говорят, только многозначительно переглядываются — тот самый.
Димка и сам чувствует на себе взгляды, отворачивается, а я что, а я ничего, а он сам, кто вообще сказал, что это я его… Поправляет пиджак, специально вышел в трауре, показать, что ему тоже очень жаль…
Заказывает завтрак. Садится так, чтобы не видеть сверлящие взгляды — на этот раз до других постояльцев дошла очередь прожигать взглядами в Димке дыры…
Инга что-то оживленно верещит, Лунный Луч кивает, делает вид, что слушает. Смотрит на Димку, что-то не нравится ему в Димке, что-то, что-то…
Парень за столиком вздрагивает, падает на пол, извивается в конвульсиях. Люди — живые, материальные — мечутся вокруг, орут что-то про скорую и валидол. Димка растворяется в воздухе. Медленно, но верно. Раз, два, три, вот уже просвечивает скелет, пульсируют сосуды, одежда мягко оседает на ковёр, какое-то время ещё мелькает мозжечок, вот уже никого нет…
Инга визжит. Протяжно, жалобно. Лунный Луч обнимает её, бормочет какие-то слова утешения.
— Это… это как это так?
— Так вот… если один друг умер… другому не жить, — говорит Лунный Луч.
Инга не понимает:
— Так это… слушай, ну, извини, конечно… Но это же мы вас придумали! Это же вы исчезаете, когда мы про вас забыва…
Инга буквально напарывается на взгляд Лунного Луча — насмешливый, холодный, пристальный…
— Правда? Я думал, наоборот.
Инга внезапно вскакивает и выбегает из зала — в улицу, в ночь, кажется, напугал её чем-то Лунный Луч… вот, блин… без году неделю в мире людей, а уже всё испортил!..
Лунный Луч бросается за Ингой, хочет позвать, понимает, что забыл её имя…
Отчаянный сигнал! Визг тормозов!..
Лунный Луч высматривает что-то в темноте ночи, это бывает, Челси ему что-то рассказывал, люди ездят на домах на колёсах, иногда дом на колёсах сбивает пешего человека, человек был, и вдруг перестаёт быть…
Как-то так…
Лунный Луч приближается посмотреть, ему интересно увидеть, как это, когда были — и вдруг перестают быть… смотрит на распростёртое на асфальте тело, узнаёт…
Проклятье…
— Мои соболезнования…