Тут сбоку выскочил корчмарь, плеснул в келих горелки и пропал. Тот человек прищурился — но не по-людски, а только одним нижним веком, по-змеиному. Вот кто это был! Сам Цмок! Хозяин Пущи!
Но пан Змицер и тогда не дрогнул, не сморгнул, а поднял полный келих и, не сводя глаз с Цмока, начал пить. Пил не спеша, смотрел на Цмока. А Цмок на него. Когда пан Змицер выпил и поставил келих, Цмок сказал:
— Доброго здоровья, пан судья.
— Доброго, — сказал в ответ пан Змицер, но не прибавил, кому.
Цмок на это усмехнулся и сказал:
— Позволь, я к тебе присяду.
— С твоей ласки, — ответил пан Змицер.
— Га! — только и воскликнул Цмок и сел. Поднял руку, щёлкнул пальцами — и в корчме сразу стало тихо, все враз будто бы окаменели. Даже дыму стало меньше. И также сразу стало слышно, как на огне скворчит сало.
— Эй! — громко сказал Цмок. — Корчма! А ну дай и мне горелки!
Из толпы выскочил корчмарь и протянул ему келих. Цмок взял тот келих, дунул на него — и горелка загорелась.
— Добрая горелка! — сказал Цмок и начал её пить, горящую. И выпил всю. После перевернул келих вверх дном и ткнул его в столешницу. Келих так в неё и вбился, торчало только его донце. Пан Змицер хмыкнул. Но свой келих забивать не стал. Тогда Цмок его взял и забил. После усмехнулся и сказал:
— Слыхал я, пан Змицер, что ты до нас издалека приехал. Так ли это?
Пан Змицер помолчал, посмотрел по сторонам — а вокруг было полно народу, но теперь все стояли тихо — и сказал:
— Да, я из Глебска приехал.
— Для чего?
— Творить суд.
— А тут что, без тебя, его творить немому, что ли? — строго спросил Цмок.
— Получается, что некому, — ответил пан Змицер.
— А знаешь, кто я такой?
— Знаю. Ты Цмок. Хозяин Пущи.
— Нет, — сказал Цмок и усмехнулся.
— Не Пущи, а всего Края. Не будь меня, и всех вас, панов и хлопов, судей, стрельцов, рек и озёр, болот — ничего и никого бы не было. Вы все мои. Всё здесь моё. А ты куда лезешь?! Одну ноздрю прикрою, второй дуну — и дух из тебя вон. Вот и весь суд!
Тут Цмок как ляснет кулаком об стол! Так, что вся корчма заколотилась! А пан Змицер на это только засмеялся — негромко, но очень насмешливо.
— Что, не веришь?! — рыкнул Цмок и аж глазами засверкал.
— Верю, верю, — ответил пан Змицер.
— Да не вижу, чем здесь выхваляться. Потому что это не настоящая сила, а только обман и колдовство.
— А что тогда настоящая сила? — спросил Цмок.
— Это когда без колдовства, — сказал пан Змицер. — Когда только сам по себе. Вот так ты и со мной, сам по себе, померяйся. На саблях!
— У меня нет сабли, — сказал Цмок. — Зачем мне она? Надо мне кого убить — и так убью.
— Га! — сказал пан Змицер. — Колдовством! — и засмеялся.
Тут Цмока взяла злость, он аж почернел от злости. Говорит:
— Ладно, давай без колдовства. Но и без сабли! Давай просто на руках померимся. Кто перемерит, тот и победил.
— И что, — говорит пан Змицер, — кто победил, тот другого убьёт?
— Нет, — отвечает Цмок. — Меня убить нельзя. Я неубиваемый. А вот тебя убить легко. Но я не стану тебя убивать. У нас с тобой будет вот как: если я тебя перемерю, будешь у меня служить, как все эти служат, — и он показал на толпу.
— А если я перемерю, тогда что? — спросил пан Змицер.
— Тогда я тебя отсюда отпущу. Живым. Согласен?
Пан Змицер подумал и сказал:
— Согласен.
— Вот и добро! — засмеялся Цмок. Обернулся и позвал: — Корчма! А ну иди сюда! Прибери со стола!
Корчмарь через толпу протиснулся, сгрёб со стола всё лишнее, сверху рукавом протёр и говорит:
— Готово.
Пан Змицер и Цмок пододвинулись, сели один ровно напротив другого, локти на стол поставили, руками сцепились, изо всей силы, конечно, корчмарь проверил, чтобы было ровно, Цмок велел:
— Считай!
Корчмарь начал считать. И как досчитал до трёх, пан Змицер и Цмок стали мериться. Пан Змицер крепко упирался! Напружился изо всех сил! И также и Цмок напружился, стиснул зубы, давит, а все вокруг кричат: