ОД: Что Вы понимаете под «фэнтези»? Есть ли точные признаки, которые помогают понять, что перед нами именно фэнтези?
СЛ: Если договариваться о терминах, то начинать надо с фантастики как таковой. Лучшее определение фантастики дано Стругацкими и звучит оно приблизительно так: фантастическим называется художественное произведение, в котором сюжетообразующим является приём введения странного, очень маловероятного или вовсе невозможного. При этом обычно забывают, что определение это даётся для читателей с современной ментальностью. Для человека с мифологическим мышлением нет ничего невозможного и даже странного. Древние греки верили и в кентавров, и в циклопов, и в великое множество богов, которые непрерывно вмешивались в человеческие дела. Соответственно, какие бы чудеса ни живописал Гомер, фантастикой это не будет. Основы современного научного мышления заложены Френсисом Бэконом в его сочинении «Новый органон» в 1620 году. Замечательно, что первое научно-фантастическое произведение «Новая Атлантида» принадлежит также перу Бэкона, оно вышло в 1624 году, то есть фантастика и тогда отставала от жизни. Могут, правда, вспомнить «Утопию» Томаса Мора или некоторые другие сочинения, написанные ранее 1620 года и традиционно относящиеся к фантастике. Но если вдуматься, то ничего специфически-фантастического в «Утопии» нет. Неоткрытых земель в ту пору было полно, и социальное устройство у живущих там народов было самым разным. Так что я отношу появление научной фантастики к 1624 году.
Что касается фэнтези, то оно возникло как реакция на научно-естественное мировоззрение, становившееся всё более популярным. Соответственно фэнтези куда моложе фантастики научной. Конечно, некоторые относят к фэнтези Библию и мифы различных народов, но такой подход кажется мне в высшей степени некорректным. Точно также не стоит относить к фэнтези многочисленные рыцарские романы средневековой Европы. Антураж в них для того времени самый современный, а что касается великанов и драконов, то читатель искренне верил в их существование. Правда, и в наше время есть люди, истово верующие в эльфов и магические школы, но это уже пограничные состояния психики, а не литературы.
Что касается признаков, помогающих понять, что перед нами фэнтези, то этот признак один. Попробуем определить его на простом примере. Вот перед нами две повести Николая Васильевича Гоголя — «Нос» и «Вий». События обеих повестей абсолютно невозможны, однако, никому не придёт в голову называть повесть «Нос» фэнтезийной. Фантастика — да, но не фэнтези! А вот «Вия» любители фэнтези охотно запишут по своему ведомству. Дело в том, что события с носом майора Ковалёва происходят в реальном, материалистическом мире. Все, и персонажи повести, и читатели, и сам автор удивлены, шокированы и даже возмущены происходящим. Гоголь называет произошедшее делом несбыточным и ни с чем не сообразным. Фантастика вторгается в реальную жизнь и производит в ней возмущение. Совсем иное дело повесть «Вий». Появление ведьмы и ожившие мертвецы — дело неприятное, но вполне ожидаемое: «Ведь у нас в Киеве все бабы, которые сидят на базаре, — все ведьмы». Повесть «Вий» при всём правдоподобии деталей, происходит в фантастическом, нереальном мире. Призвав на помощь терминологию минувших лет, можно сказать, что разница здесь в решении основного вопроса философии. Если действие фантастической повести происходит в мире, где первична материя, то повесть будет научно-фантастической, сколь бы ненаучным ни было фантастическое допущение. Если же действие происходит в мире объективного идеализма, то перед нами фэнтези, даже если явных чудес мы не видим.
Разумеется, классификация эта, как и всякая другая, страдает неполнотой. Непременно найдутся произведения, которые будет нельзя классифицировать, причём это будут книги неординарные. Пример — «Мастер и Маргарита», которую одинаково сложно отнести как к фэнтези, так и просто к фантастике.
ОД: Что Вы сами больше всего цените в фэнтези как писатель, есть ли такая творческая задача, которая легко решается в фэнтези, а в НФ — сложнее?
СЛ: Фэнтези — это, прежде всего, красота, удивление, создание нового и необычного. К несчастью, большинство авторов в соответствии с законом Старджона, идут проторёнными дорожками и в результате вместо фэнтези пишут фэнтезню. Эльфы, драконы, магические академии, прочий антураж, созданный другими и давно поблекший, ныне стал признаком не фэнтези, а фэнтезни. Точно также в НФ — бластеры, звездолёты и прочий антураж давно уже никому не интересен и, если оказывается самоцелью, то характеризует ремесленную поделку, а не литературу.