— Ладно, вы все его слышали, пацан нас предал! — Клаус принялся раздавать распоряжения. — Маркус, — он хлопнул по плечу старпома и подтолкнул того к выходу, — давай быстрее в грузовой отсек и не дай им его прикончить. Так, вы трое и сами знаете, что должны делать, — обвёл взглядом доктора и механиков, а затем повернулся к сестре, — Таня, иди на мостик и просчитай нам маршрут в безопасное место. Как только закончишь, сразу меняйте курс.
— Ваш пилот и без меня с этим заданием справится, — мотнула головой девушка, — я лучше с вами пойду в грузовой отсек.
— Нет, — сразу же возразил Уолш, обращаясь к Клаусу. — Сколько уже лет Декстер летает с вами? Если не ошибаюсь, то около девяти. Ему наверняка известны координаты всех ваших укрытий. А она на борту новичок, — старик ткнул пальцем в сторону Тани. — Если у пацана есть подельники, а я почти уверен, что это так, ведь сам бы он такую подставу не смог организовать, тогда нам нужно в укрытие по координатам о которых Декстер точно не знает.
Таня демонстративно фыркнула, но спорить не стала. И, не дожидаясь пока брат повторит свой приказ, умчалась на мостик. А сразу за ней из каюты выбежал и капитан, бросившись вслед за старпомом в грузовой отсек, чтобы отбить Декстера у команды, которая намеревалась его линчевать.
Уолш с облегчением вздохнул. Он сделал всё что от него зависело, даже немного больше. И теперь мог наконец-то позволить себе отдохнуть. Старик сам удивлялся, как после забега через весь корабль и словесной перепалки на повышенных тонах уже в каюте ему не пришлось воспользоваться ингалятором.
— Хорошая попытка, Декстер, очень хорошая, у тебя почти получилось, — оставшись в каюте один, Уолш вслух похвалил парня, отдавая тому должное, а сам уселся в кресло, позволив ногам отдохнуть после забега.
Спустя десять минут старик вышел в коридор. Именно в этот момент мимо него промчались капитан со старпомом. Они под руки потащили в сторону медотсека окровавленного Декстера.
«Отёк головного мозга…»
«Коллапс лёгких…»
«Остановка левого сердца…»
«Разрыв ядовитой железы…»
«Остановка правого (вторичного) сердца…»
Датчики медицинской капсулы фиксировали стремительное падение жизненных показателей пациента.
На внутренний дисплей капсулы один за другим выводились множественные сообщения о критических повреждениях. С каждым новым отчётом на схематическом изображении человека один из участков тела загорался ядовито-красным цветом.
Из-за помех картинка на дисплее нещадно сбоила. Её части шли мелкой рябью или становились размытыми, при этом непроизвольно сдвигались в стороны, накладываясь друг на друга.
Но среди цифрового хаоса на фигуре человека, ставшей полностью красной, отчётливо различались иконки двух сердец. Они располагались в правой и левой частях грудной клетки, и сейчас обе подсвечивались перечёркнутые чёрными крестами.
По всем данным внутри капсулы находился вовсе не человек.
И, похоже, он только что умер.
Но медкапсуле плевать, её машинный мозг даже не думал сдаваться.
«Просчёт реанимационных мероприятий…»
Внутри капсулы, по бокам с каждой стороны, бесшумно открылось по три скрытых ниши из которых, словно живые змеи, выдвинулись тонкие и гибкие манипуляторы. Специфический чешуйчатый узор оплётки придавал им ещё большую, пугающую схожесть со смертоносными рептилиями.
Каждый манипулятор заканчивался массивной насадкой в виде продолговатого цилиндра с пронумерованными круглыми отверстиями по периметру. Внутри каждого из которых скрывался определённый медицинский инструмент.
Дисплей неожиданно вывел увеличенное изображение грудной клетки, отметив перечёркнутые иконки сердец. С негромкими щелчками одновременно у двух манипуляторов начали прокручиваться внутренние части цилиндров.
И вот над соответствующими частями пациента уже зависли две иглы весьма внушительных размеров. Ещё через секунду картинка сменилась, увеличив лобную часть головы.
И ещё три манипулятора заняли свои места. Только на этот раз вместо игл из насадок выдвинулись пинцет, скальпель и черепная дрель.
Один мой хороший друг сказал бы:
— Интересная история, чтобы послушать вечерком под стакан односолодового, но крайне паршивая, если внутри капсулы лежишь именно ты.
Действительно, сложно вообразить что-то более паршивое.