Тем временем Сонни продолжал сочинять собственную музыку, и искал подходящих музыкантов для её исполнения. Найти таких было нелегко, потому что признанные исполнители не собирались слушать лекции по немузыкальным вопросам, и большинству из них казалось чрезмерным требование Сонни, чтобы музыканты смотрели на музыку как на стиль жизни («ты питаешься, дышишь, живёшь ею!»). К тому же он всё дальше уходил от традиционной джазовой мудрости. Пианист Джуниор Мэнс говорил, что в те времена над Сонни часто издевались за то, что он играл «все эти бад-пауэлловские дела», т.е. работал в бибоп-стиле, полном долгих и безжалостно быстрых однонотных мелодий, левой рукой отбивая хлёстко-перкуссивные альтерированные гармонии. Но Сонни яростно возражал против того, чтобы его называли боппером: он играл музыку будущего, и предостерегал своих музыкантов от простого подражания популярным боп-звёздам. Когда Томми Хантер начинал, как Макс Роуч, хлопать хай-хетом на второй и четвёртой долях такта, Сонни говорил ему, что во время игры нужно быть собой и не копировать никого другого: «Сонни не хотел, чтобы его ограничивал какой-то один стиль.» А когда Хантер работал со старомодным блюзовым пианистом Рузвельтом Сайксом и говорил Сонни, что ему противна музыка Сайкса, Сонни говорил, что нужно слушать внимательнее, что у Сайкса есть чему поучиться.
Как и в Бирмингеме, ему начали попадаться молодые музыканты — например, барабанщик Роберт Бэрри и саксофонист Юсеф Латиф — желавшие понять его музыку. Но для того, чтобы создать новую группу, Сонни был вынужден продолжать играть в стрип-клубах Кэлумет-Сити весь 1949-й год. Несмотря на то, что работа занимала много времени, он писал музыку и репетировал со всеми, кого мог уговорить её играть. К 1950 году у него в общих чертах сложился состав из 12-ти человек — Гарольд Аусли, Эрл Эзелл, Джон Дженкинс, Вон Фримен, Баггс МакДональд, Сакс Краудер, Уилбер Уэр, Вернел Фурнье и ещё несколько приходящих-уходящих человек. Например, с ним два или три раза выступил трубач Вернон Дэвис (брат Майлса Дэвиса); потом он пел ещё на нескольких концертах; его голос напоминал Сонни Билли Холидей. Саксофонист Вон Фримен вспоминает, что у нескольких композиций Сонни, написанных для этой группы — как, например, их тема "New Horizons" — были «космические названия», но схемы аранжировок были построены в основном на старых стандартах и блюзе. На их долю доставалось два-три выступления в год — в основном в South Park Ballroom и в клубе на 39-й улице — и перед каждым ангажементом они репетировали всего одну-две недели. Из этого состава Сонни выделил группу поменьше; в её состав входили саксофонист Аусли, барабанщик Вернел Фурнье и басист Уилбер Уэр — она играла только оригинальные пьесы модального характера (по большей части безымянные); мелодия в них базировалась на единственном аккорде или единственной импровизации. Такой подход к джазу оставался непонятым и непопулярным ещё целых десять лет.
В 1951 г. Сонни познакомился с Олтоном Абрахамом, не по годам развитым 14-летним сыном священника, жившим неподалёку. У Абрахама были родственники по фамилии Блаунт, так что поначалу он думал, что Сонни кем-то ему приходится, но тот твёрдо заявил, что у него нет семьи. На протяжении лет их связывал общий интерес к систематическому мышлению о будущем — они называли это «перспективными оценками». Абрахам, как и Сонни, был по натуре философом, серьёзным и образованным, с глубоким интересом к науке, метафизике и изучению Библии, он так же, как и Сонни, любил поговорить, но в отличие от своего приятеля, был практичен, осторожен и одевался вполне консервативно. Сначала музыка Сонни показалась Абрахаму слишком странной, но вскоре он ею увлёкся. Работая на полставки в больнице «Провидент» и всё ещё учась в школе, Абрахам начал вживаться в роль покровителя, спонсора и рекламного агента Сонни. Он уговорил своих родных помочь Сонни деньгами, а сам участвовал в нахождении ангажементов и иногда лично организовывал выступления на танцах. С возрастом он приобрёл на Сонни стабилизирующее влияние, а в общем постоянно уверял его, что его предназначение гораздо более существенно, чем музыка. Он взял на себя бремя финансирования Сонни и начал направлять его в сторону публики. Сонни «был интровертом, он был зациклен на самом себе», — говорил Абрахам. «Он много фантазировал, но не так уж много общался с людьми. В Бирмингеме с ним происходили неприятные вещи. Его заперли за решётку и пытались сломить его дух. Я начал принимать во всём этом участие, потому что Сонни боялся «покидать своё я». Иногда бывало необходимо даже идти на обман, чтобы заставить его появиться на публике.»