А.С. Задорожный, Д.В. Близнецов
Идея и вдохновение: Леонид Тимошенко
Прикосновение
Обсерватория. Вдали от населенных пунктов, на горной возвышенности стоят несколько белоснежных корпусов. Под круглыми белыми куполами скрыты телескопы. День постепенно угасает. Солнце скрывается за горизонт. Остается лишь бордово-алая полоска, но вскоре и она исчезает, как кровь, впитавшись в землю. На абсолютно чистом небе появляются звезды. Небо из темно-синего превращается в фиолетовое, темнеет и, наконец, когда на земле затихли одинокие щебетания последних птиц, кузнечики смолкли в густой траве, которую не колышет ни малейший ветерок, высоко вверху открылась бездна космоса с миллиардами звезд.
Если вам говорят, что безлунной ночью небо абсолютно черное, и на нем горят лишь звезды, то это говорит тот, кто никогда не видел настоящего ночного неба с полосой млечного пути, со звездами, которые так далеки, что человеческий глаз воспринимает их скопления, как туманные облака. Они мерцают в вашем дыхании, подмигивают, словно заигрывая с вами, но смотри не упади. Не глядя под ноги и задрав голову к верху, легко оступиться и упасть на землю такую близкую и реальную.
В ночной тишине раздался гул электропривода, и огромный купол астрономической обсерватории повернулся вокруг своей оси. Защитные жалюзи купола раздвинулись, словно веки циклопа, открывая огромный глаз телескопа. Великан устремил свой любопытствующий взгляд к звездам, таким далеким, таинственным и желанным. Он увидит намного больше, чем видим мы, он шагнет дальше, он позволит приблизить бесконечность.
Анатолий, не спеша, поднимался по ступенькам винтовой металлической лестницы к телескопу. Это была его первая ночь, когда он будет проводить наблюдения без своего друга Эдика. А, как это начиналось?
Толя и Эдик — двое друзей, молодых ученых, романтиков, решивших, что они смогут сделать, то, что не удавалось никому раньше — найти братьев по разуму в этой бескрайней холодной бездне над головой. А, если даже и не удастся сделать это, то своими глазами убедиться в ошибочности своих предположений.
— Знаешь, Толян, чем больше я работаю в обсерватории, тем больше убеждаюсь, что на самом деле это Солнце вращается вокруг земли, а не наоборот, как это говорил старина Коперник, — произнес Эдик, появляясь в помещение под куполом, где возле телескопа возился Анатолий, устанавливая фотокамеру.
Эдик поднялся по винтовой лесенке и положил коробку с пленками на стол.
— И, вообще, у меня такое впечатление, что звезды — это дырки, натыканные иголкой в черной бумаге. Маленькие — маленькой иголкой, большие — большой, шилом, а, может, отверткой. Что ты об этом думаешь, Толян?
— Ну, а как же спектры, которые мы с тобой же и снимаем. Они, ведь, друг от друга отличаются. Этого ты отрицать не будешь? — вступил в разговор Толя. Ему нравилась эта веселая, якобы научная, перепалка, которую затеял его друг в минуту хорошего настроения.
Эдик сел на стул возле стола и, усмехнувшись, махнул рукой:
— Мистификация, чистой воды. Наши приборы выдают информацию, поступающую из другого места. Откуда я знаю, что на этих пленках, которые я только что принес, уже нет изображения спектров, которые нам только предстоит этой ночь отснять?
— А, как ты объяснишь вращение звездной сферы? Если бы это, как ты говоришь, были дырочки в черной бумаге, то они должны были бы в течение ночи оставаться на одном месте.
Эдик на мгновение задумался.
— Очень просто, — нашелся он, — используется два листа бумаги, которые вращаются друг относительно друга. Или, даже, три листа.
— Тогда, давай пойдем дальше и предположим, что земля плоская.
— Это и предполагать не надо. Выгляни в окно, что ты видишь? Блин. Круглый блин. Человечество — это тараканы на тарелке под бумажным колпаком. Вот как выглядит моя теория мироздания.
— Для ученого астронома это, безусловно, глубокое, я бы сказал, глобальное открытие, — сказал Толя и вставил первую кассету с пленкой в фотокамеру. — Только мне, что-то твое сравнение с тараканами не очень нравиться.
— Правда не всегда приятна, — заявил Эдик и засмеялся.
— Сколько времени? — спросил Анатолий, настраивая таймер фотокамеры.
— Десять минут первого, — перестав смеяться, ответил Эдик.
— Снимки будем делать через каждые полчаса.
— Смотри, смотри! Летающая тарелка! Дождались! — Эдик показал рукой в щель между корпусом телескопа и куполом, где виднелся кусок черного неба, на котором мелькнула белая точка. Друзья подошли ближе.