Уму непостижимо!
Мы лежали в обнимку на здоровенной кровати напротив панорамного окна. Снаружи занимался сиреневый рассвет, а моя голова доверчиво покоилась на правой руке инопланетянина. Как будто так и надо! А у него, между прочим, колючки на предплечьях… Левой рукой Риген собственнически прижимал меня к себе. И, похоже, спал…
Я любовалась всполохами зари за окном и слушала дыхание спящего джамрану… Возлюбленного?.. Откуда такое чувство, словно я знаю его всю жизнь? И что он самый родной. Не потому ли, что теперь во мне его гены. Но ведь и мои в нём. Так он сказал.
Этой ночью мы были единым целым в переплетении ДНК. Жутковато с непривычки, но… Когда Риген проникновенно шептал: «Эт-жанди, лланишь соуж хат-тар…»… Я теряла голову и забывала обо всём. Слова пленяли, очаровывали, слетая с губ его благозвучной сладостью, и обретали власть надо мной… В фейерверке слияния.
Тогда откуда горечь утраты? И отчего так ноет сердце?..
Риген… Осторожно коснулась шипов, не решаясь притронуться к самым кончикам. Потрогала у основания, будто пересчитала… Я и без этого знала, сколько их. Два на запястьях, и два — ближе к локтям. Учитывая дополнительные — всего по пять… Сдавалось мне, где-то он прятал ещё. Но и тех, что видно, вполне достаточно, чтобы заколоть насмерть.
Острые и смертоносные.
Как в пылу безудержной страсти он умудрился не поранить меня?
Риго вздохнул, шевельнулся. Я тихонько убрала руку и сжала пальцы в кулак…
— Нравится? — прошептал он, жарко дыша мне в ухо.
— Ты не спал? — вздрогнула от неожиданности.
— Нет.
— Всё это время ты… — я смутилась. — Притворялся?
— Ждал…
— Чего?
— Чтобы продолжить.
— О… — меня бросило в жар. — Продолжить? Но…
— Я лишь позволил тебе передышку.
Внезапно я поняла, что соскучилась по его ласкам всего за пару часов. Он скинул одеяло и усадил меня сверху, обхватив за талию. Сожаление и горечь испарились… Бесследно!
— Мне нравится смотреть, — Риген улыбнулся.
Да уж, теперь ему было на что полюбоваться. С тех пор как мой композитный медицинский комбинезон отправился в утиль. Поразительно, но я ничуть не стыдилась своей наготы под его ненасытными взглядами. А смотрел он так… дерзко, восхищённо, с неприкрытым желанием. И мне нравилось, когда он так смотрел. И сейчас из-под чёрных ресниц и полуопущенных век сквозил тот же взгляд. Жгучий, смелый, искушающий до безобразия, до изнеможения!..
Мысли бились в тревожном предвкушении.
— Риго, — выдохнула я, не в силах противостоять. — Что ты…
— Очевидно же, — рассмеялся он, широко распахивая джамранские звёзды в шоколаде, — мне нравятся твои гены. Хочу, чтобы ты по достоинству оценила и мои.
Я оценила! Поскольку некий особенно настырный ген не давал мне усидеть спокойно.
— Расслабься и не ёрзай, — усмехнулся Риген. — Можешь задавать свои вопросы. Ты же хотела знать.
Да, хотела! И не только это…
За ночь я неоднократно порывалась выудить из него информацию о происходящем, но он всегда заглушал слова поцелуями и умопомрачительными актами внедрения в мою ДНК. Зато сам вещал почти без остановки, и в основном стихами.
— Что ты хотела узнать?
Легко ли сформулировать вопрос, когда в тебе столь ощутимо раздвигают границы, и ты вдруг осознаёшь, насколько поверхностны твои представления о, казалось бы, простых вещах.
Пока я ловила убежавшие мысли, пальцы Риго непринуждённо выписывали замысловатые узоры на моём животе.
— Аи? — заметил он, нетерпеливо приподняв брови. — Спрашивай, покуда я настроен отвечать…
Риген вновь задавал ритм. Дыхание участилось, и закружилась голова. Я прижалась к его груди и уткнулась носом в плечо, вдыхая тёплый, словно корица, едва уловимый запах…
— Ваш обмен и наш секс… идентичны.
— Только внешними проявлениями.
— А в чём разница?
— В сути. И процесс обмена гораздо глубже.
— Я понимаю, но… Механизм. Почему именно в такой форме? А не обычные прикосновения… Рукопожатия, массаж, наконец, и… без подоплёки.
— Всё это не обмен, — заметил он, целуя меня в шею, ухо, висок и поглаживая ладонями вдоль позвоночника. — Всего лишь разные способы генетического воздействия… Значит, ты не понимаешь, где связь?