С тобой, божественный кристалл
Любви, надежды и Свободы!
И помнит чудное мгновенье
Здесь каждый ствол и каждый час.
Здесь столько лиц и столько глаз
Поют твоё стихотворенье!
Здесь Солнца луч, тебя задев,
Ликует, светом заливая
Поэму Пушкинского края,
Что сохранил, не устарев,
Приют дриад, друзей и дев.
***
О, домик юного Поэта
Среди снегов, среди зимы!
Сей домик посетили мы
350
На грани будущего лета
И накануне дня Рожденья
Поэта, милого для нас.
И вновь прими стихотворенье,
Нас возвышающий Парнас!
***
Не удивляйся, мой читатель,
И ты, мой будущий издатель, –
В моих стихах звучит Свирель,
Я сам смущаюсь, мой Создатель –
Свою или Свирели трель
Улавливает сам писатель?!
***
Как чисто, чисто и светло
И в небесах и на дороге.
А мы впрягли лошадку в дроги,
И нам опять же повезло:
Промчались меж сугробов быстро
На берег Сороти моей
И вдоль равнин и вдоль полей,
Где всё светло, светло и чисто.
Взбодрившись, рано поутру,
Влетим в усадьбу. Снова мило
Всё то, что сердце не забыло,
Всё, что не стынет на ветру,
Всё, с чем живу и не умру!
Здесь храм и клеть, и мастерская,
Раздолье, половодье чувств.
Здесь бьёт ключом струя мирская–
Фонтан на паперти искусств.
Всё гармонично. Всё пленяет,
Всё лиру друга вдохновляет
На строки, близкие сердцам
И не понятные дельцам.
Здесь всё расчёту не подвластно.
И всё, что тайно – будет гласно
И в поэтической строке
Взлетит с поэмою в руке,
И легче Гамаюна-птицы
Раскинет пёрышки-страницы.
Здесь даже вымаранных строк
Учтётся праведный урок,
Украсив лист твоих трудов,
Свирель, краса моих садов!
***
Мой милый край, моё дыханье,
Ветвей зыбучих колыханье,
Что несравнимою красой
Зажгли мои воспоминанья
О годах счастья и изгнанья!
351
О, строк бессчётных смелый рой,
Я покорён. Я снова болен
Мечтой любви, тоски и воли.
Я снова – пленник и герой!
***
Перо, бумага – всё на месте,
Чернильница – мой друг большой
С полупрозрачною Душой,
Мой кубок памяти и чести!
Подсвечник, лампа, стол любимый,
Уют по-дружески хранимый,
Приют труда, любви и муз
Благословляющий союз!
Здесь рукописи я оставил.
В них – то, что я любил и славил.
В них почерк бисерный хранит
Затеи фавнов и харит.
Здесь бешенство самой Природы,
Волненья юношеских дней.
Здесь всё, что я вводил под своды
Своей земли, своей свободы
Аллеей мрака и огней.
***
Мятущееся сердце вправе
Искать отдушину везде:
В полях соседних и в дубраве,
На берегу – на переправе,
И в небесах, и на воде;
В Душе союзнически дружной
И в полудетской, и в недужной,
И в отдалённой стороне,
И на далёком перекрёстке
Различных судеб и путей,
И средь знакомых и гостей,
И петербургских и московских.
***
Тоску вином переливая,
Разлуку жжёнкой запивая,
Смеясь и плача и резвясь,
Не крепостной, не плут, не князь
Сижу безвылазно в деревне:
Сей способ верный, способ древний
Себя как личность не терять,
А в рукописях – ер и ять, –
Всё сохраняя для потомков,
Петь мелодично и негромко,
Но быть услышанным страной
И между Солнцем и Луной
На много дней, на много лет,
На целый Мир, на Божий Свет.
352
А.С. ПУШКИН,
31.05. 1996.
Однако, друг мой, ты, прильнувший
К стихам, читатель дорогой!
Сейчас расстанемся с минувшим.
Дарю тебе сюжет другой.
Уходят дни, и век уже на нитке,
Готовой оборваться и сгореть.
На высоте твоих мелодий, Шнитке,
Не страшно ни гореть, ни умереть!
Но что о смерти думать? Ты в начале
Невероятно смелых перемен.
И Горбачёв и Ельцин развенчали
Всё то, о чём так долго мы кричали
И что-то дали новое взамен.
Не вырубить ни топором, ни ложью
Те имена, что время назвало,
Желая в то же время уничтожить –
Кому на радость а кому– назло.
Пусть Горбачёв и Ельцин раздружили.
Причин немало к этому вело.
Но в них Россия, напрягая жилы,
Соединяла город и село.
Среди пигмеев, трусов и злодеев
Как исполины русские взошли,
Отринув обветшалые идеи,
Сыны измученной страдающей земли.
Ну кто когда из нас не ошибался?
И, голову порою очертя,
К авантюризму иногда склонялся,
Смеясь, рыдая, плача и шутя?!
Кто виноват в невежестве России?
Кто отнял у России световод?
Кого теперь повесить на осине?