ВСЁ ПРЕДНАЗНАЧЕНО
Всё предназначено. Уверен в том всецело.
Всё предназначено. Расчёт у жизни прост.
Бери перо, пиши. Живи легко и смело.
Здесь главное – Душа, не возраст и не рост.
Учителя нужны. Но – сам себе учитель,
Ты главное постиг: ПОЭТА СТРОИТ ВЕК.
И сам ПОЭТ себе – Учитель и строитель.
И если Ученик, то прежде – Человек!
А. С. ПУШКИН, 1998 г.,
через Свирель-Татьяну
Именно здесь, в Лицее, у Пушкина началось своё литературно-творческое детство и
отрочество.
Поэта отличала открытость буквально ко всему: прозаическому и стихотворному, старому
и новому, к светскому и народному, к большому и малому.
По выражению Н.Н Скатова, «В Пушкине русская литература и русский язык обрели
великого синтезатора и могучий надёжный фильтр».
ОТКРЫТОСТЬ
Во всём открытость: к сказке и к роману,
К балладе, к повести, к легенде и стиху.
Неравнодушен к девичьему стану,
Ко взгляду нежному, ко вздоху и штриху,
Запечатленному в тетради иль альбоме
На русском иль французском языке,
43
В московском или петербургском доме
Стихом воздушным, мимоходом, налегке.
Пушкин,
через Свирель, 1998 г.
Именно с отроческого периода Пушкин совершенно чётко стал осваивать и создавать
свой литературный язык.
Таким образом, возник взаимный процесс обучения: Поэта и Языка:
ЯЗЫК
Язык меня учил. А я его создатель,
Учась у языка, себя я создавал.
Я перья отточил. Жуковский, мой приятель,
Учителем своим Тебя я называл!
Меня учили все, борясь за совершенство,
Не видя, что меня мой Гений создавал.
Он изучал язык. И – высшее блаженство! –
ПОЭТОМ ВЫСШИХ ЛИГ МЕНЯ КОРОНОВАЛ.
А. С. ПУШКИН, через Свирель, 1998
Однако безоблачные времена Лицея таяли с первым его выпуском.
Обществом всё более завладевали настроения подозрения в отношении к прививаемому в
Лицее духу свободомыслия. В 1820 году директором был назначен полковник Гольдгоер. Лицей
был обречён…
Уже в наши дни Пушкин скажет своей России через Свирель:
Мы были так Руси необходимы,
Как горный воздух, как Душе – костёр,
Пылавший верностью. Мы были так любимы,
Как нелюбимы стали с неких пор.
Обитель рушилась. Упали бастионы
Великой вольницы. Печален этот час.
Но не украли мы ни камешка с короны. –
Она в свой час оберегала нас!
И всё ж в Отечестве, в самой его глубинке,
Горит и светится лицейский огонёк.
Друзья все съехались. Свирель посерединке.
И дышит вольно Царскосельский уголок!
Стихом латаем мы прорехи и изъяны.
Стихом летаем мы под облака.
Стихом мы лечим колотые раны.
Стихом соединяем мы века.
Стихом Поэт соединяет Души
Далёких разновозрастных Миров.
Стихом мы подлость и неверье рушим.
Поэт, будь счастлив, стоек и здоров!
ПУШКИН–СВИРЕЛЬ.
1998 г.
Лицей дал России великолепную когорту граждан-патриотов. Поэтами Божьей милостью
станут Дельвиг и Кюхельбекер.
Самым выдающимся дипломатом всего русского, а, может быть, и европейского 19-го
века станет князь Александр Горчаков.
Рыцарем и Дон-Кихотом, впрочем, как и Кюхельбекер, станет друг Первого Поэта России
Иван Пущин. Первый лицейский класс выдвинет и замечательного генерала Вольховского и
неповторимого мореплавателя, адмирала Матюшкина, и музыканта Яковлева, чьи романсы,
возможно, мы распеваем сегодня, принимая за народное творчество.
44
И, радуясь тому, что возникло Со-Творчество двух поэтических сфер – Небесной и
Земной, наш великий Поэт вновь и вновь вспоминает и благословляет своё прекрасное
лицейское детство и передаёт свои воспоминания через Свирель-Татьяну:
ПАМЯТЬ ЛИЦЕЯ
Лицея память вещая, святая
Вошла в судьбу России, в письмена.
Так юноша, мужая, вырастает
И высится, как свежая волна,
Неповторима и необорима,
И первозданна, как цветок любви.
Она над нами много лет царила,
Владея всеми ритмами в крови.
И нынче, велика и неразменна,
В потоке новоявленной молвы
Она поёт светло и незабвенно.
Мы вместе с ней на берегах Невы.