ом от начала и до конца через стену, которую намеренно сделал прозрачной. Но бывшего пилота слегка замутило, не от полёта, а скорее от мыслей о том, что он покидает родную планету. Верн откинулся в кресле гравикапсулы, закрыл глаза и задумался о своей судьбе. У него всё получилось. Отец с матерью гордились им. Всё, как он и планировал: загладить семейную рану помогло только стремление вперёд. Вперёд и вверх. Останься он на Земле, продолжая работать координатором-связистом в команде Троя Прохорова "Альфа-воздух", то боль в душе не прошла бы. Наоборот, со временем боль от незаживающей раны усиливается, и Верн мог бы даже найти укрытие в алкоголе. Выпивка нередко просилась в горло, особенно когда он по случайности натыкался на крупицы информации о его прошлом. Например, если кто-то из знакомых начинал разговор о 2115ом годе. О его брате. Речь шла о его безмозглом старшем брате. На ветеранское пособие и зарплату манекенщицы родители не могли обеспечить детей роскошной жизнью, исполнение любой мечты упиралось в тупик, в недостаток средств. Старшие Андоресы были отъявленными христианами, особенно бывший вояка отец, поэтому несложно представить, как они отнеслись к новости о том, что их старший сын попытался с дружками ограбить городской банк. Весь их план каким-то образом рухнул и они развязали перестрелку с полицией, в которой полегли все, включая нескольких заложников. Для Андоресов это было не просто ударом. Это было клеймо позора. Вернер годами наблюдал за тихими мучениями отца и матери. И для него стало первостепенной целью - добиться такого уровня в обучении и месте в жизни, не только ради родительской гордости, но и чтобы смыть начисто грязное пятно с родословной. Пока ему удавалось осуществить свои планы. Сначала он показал успехи в авиации, пробился в лучший отряд пилотов России, а затем вырвался за пределы родных небес, в неосвоенное и загадочное пространство. Космическая держава номер один больше столетия удерживала первенство на этом поприще, и Верн послужил очередным камушком в нужную чашу весов. Челнок преодолел точку невозврата и избавился от топливных баков. Крошечным шариком корабль устремился дальше, в сторону Луны. Гравикапсула перестала вращаться, Вернер отстегнулся и со смехом начал кувыркаться в невесомости. Заговорили радиоприёмники: - С вами говорит операторская "Орбитального барьера". Добро пожаловать в космос. Следуйте дальнейшим инструкциям. Через пятьдесят одну минуту вы пребудете в точку назначения. Станция "Орбитальный барьер" тростинкой протянулась на многие километры, зависнув между Землёй и Луной. Через телескоп Вернер рассматривал её, и стал свидетелем того, как солнечный свет постепенно обволакивает комплекс. На станции начинался новый день. На поверхности "барьера" гнездились сотни зловещих орудий разной величины. А примерно в центре конструкции торчала колоссальных размеров "Царь-пушка". По словам военных и прессы, она была способна расплавить небесное тело, даже сравнимое с Луной. После состыковки включилось искусственное притяжение, а створки ворот медленно разъехались в стороны. Вернер неуклюже вышел из челнока, едва не падая от вновь появившейся гравитации. У многих в космосе начиналась "морская болезнь". Но не у бывалых пилотов, которые "едят перегрузки на завтрак". Вернера подобный казус скорее веселил. В приёмочном отсеке его встретила девушка в военной форме с погонами лейтенанта. Вот уж чего он не ожидал увидеть: светловолосую, но подстриженную "под мальчика", особу женского пола приятной наружности... на военном объекте. - Вернер Андорес, мужчина, русский, двадцать семь лет, координатор-связист, - зачитала она с электронного планшета и вопросительно взглянула на новоприбывшего. - Так точно! - деловито отозвался он. - Рада приветствовать Вас на "Орбитальном барьере", - она протянула руку. - Меня зовут Сайва МакГрегор. Проследуйте за мной, я вам всё расскажу. Сопровождая Вернера в каюту, офицер выдала краткую историческую справку о станции. Кроме точных дат Вернеру и так всё было известно. Сайва поинтересовалась, есть ли у него какие-то необычные проблемы, аллергии или, может, провалы в памяти, голоса в голове. Они посмеялись. Вернер ответил, что он чист, и будь это иначе, дорога на "Орбитальный барьер" для него была бы закрыта. Не хватало ещё на дежурстве отмочить сюрприз: повалиться без сознания или покинуть пост из-за каких-нибудь таблеток. Вернеру дали около часа привести себя в порядок после полёта. Большую часть времени он провёл в тесной душевой кабинке своей каюты. Перепады гравитационного притяжения частенько вызывали у неподготовленного человека головные боли, рвоту и другие временные проблемы. Но пилот группы "Альфа-воздух" хорошо переносил всяческие нагрузки. Пока он омывался, с лица не сползала улыбка. "Я здесь, в космосе. Прямо не верится. Открой дверь и проверь - вдруг там всего лишь лестничная площадка твоего дома в Подмосковье?" Сайва вновь встретила его с загадочной ухмылкой и оценивающим взглядом. Похоже, девушку забавляло наблюдать за прилежным поведением новенького, который находился в её подчинении. Позже Верн убедился, что так оно и есть. - Сейчас я познакомлю тебя с твоей дежурной группой. Будут и другие смены, расписание ты выучишь позже. Они пересекали светлые пустые коридоры под едва слышное урчание приборов. На пути шипели открывающиеся двери. Несмотря на минимализм окружения, парень всё с любопытством разглядывал и даже пытался провести рукой по стенам и предметам интерьера, когда офицер смотрела в другую сторону. Он ощущал себя ребёнком, попавшим в мир фантазий. - Это отсеки поддержки, - говорила Сайва, спускаясь с Вернером на самые нижние палубы, напоминающие подвалы. - Вот это Бобби, - Она указала на пухлого и добродушного мужика, который как раз кушал бутерброды. Он облизнул пальцы, набросился на Верна, протянувшего руку, и крепко обнял его. - Он отвечает за подачу топлива и регулирует мощность орудий. Здесь же, дальше по коридору, кухня и кислородные сады. Доступ только по карточкам. На другом этаже они встретили Джека - крепкого плечистого парня, со смазливым личиком и модной стрижкой - он явно заботился о своём внешнем виде. - Он мой ассистент, - пояснила Сайва. - На нём лежит техническая поддержка, а также может заменить меня в стрелковой кабине. - Не обижай новенького, - крикнул им вслед Джек. - А ты не бойся её, она на самом деле пушистик. - Рядовой Томпсон, я попрошу вас вести себя надлежащим образом. - Утютю, - усмехнулся он, вернувшись к работе. Он проверял показания приборов на резервных баках с кислородом и отмечал данные в электронной табличке. - А вот это твоё рабочее место, - Сайва показала Вернеру его операторскую. Он сильно удивился: обширный полукруглый зал, словно кабину пилота, опоясывало широкое панорамное окно. Посреди него находилось размашистое кресло, окружённое подвешенными мониторами. - Башня вращается на триста шестьдесят градусов, телескопы - самых последних разработок, бесперебойное питание от нескольких генераторов, включая солнечные батареи на внешнем корпусе станции, к тому же лучшая на сегодняшний день связь с планетой. В Сети вам погулять никто не даст, но доступ к коммуникаторам и видеофонам друзей и родственников круглосуточный, возможно, лучше, чем у тебя дома. Верн погрузился в кресло, и оно подстроилось под его форму тела, отчего он сидел в нём как влитый. Он блаженно заурчал при мысли, что будет работать в таких идеальных условиях. - И помни главное, Вернер, - сказала Сайва. - Это военно-оборонительный комплекс. Здесь шутки не любят. Но уверена, тебе здесь понравится. 8. Однажды он снова решился на отчаянный шаг. Набравшись смелости, Торн предложил Оливии выпить вместе. Он попытался преподнести это предложение как можно небрежнее, как это делают крутые парни в фильмах, но она ответила на него согласием, хотя также небрежно, будто он попросил её помощи в каком-то мелком бытовом вопросе. Практически все жители Рэдтауна любили посещать бар по вечерам. Один единственный бар, где все друг друга прекрасно знали и всегда хорошо проводили время. В этот раз Торн, как всегда излишне перенервничав, подобрал себе самый пёстрый и модный костюм, в котором обычно выступал на крупных заседаниях гостей с Земли. К его удивлению, Оливия оделась довольно просто, повседневно, и даже смутилась, когда он встретил её по дороге в бар. - Ты так приоделся, прихорошился, тебя не узнать! - восклицала она, смеясь, и чуть поправляя ему бабочку. Они топали по узкой плитчатой дорожке, и бар уже виднелся в отдалении. - Мне даже стыдно рядом с тобой идти, я такая растрепанная рохля, ты уж извини. Позор человечества. - Неправда, ты выглядишь восхитительно! - искренне выпалил Торн, и девушка ещё больше смутилась. В баре, к печали Торна, было шумно и людно. Он здесь бывал чересчур редко, и воспоминания были не самыми приятными. С алкоголем марсианин не ладил, стены бара не раз становились свидетелями того, как он предпринимает тщетные попытки знакомиться с людьми и спиртным. Днём тут ма