ляло корабль "Бетти" от поверхности Земли. И около девяноста тысяч километров от Луны, которая сейчас двигалась по орбите примерно с той же скоростью, что и звездолёт. Во тьме и тишине со стороны корабль выглядел безжизненным цилиндром из различных изоляционных сплавов, напичканным всевозможной аппаратурой, главными и вспомогательными двигателями, телескопами, топливными баками, выступающими люками и антеннами. Иллюминаторы, в которых свет не горел, можно было посчитать по пальцам одного человека. Казалось, их слишком мало для таких габаритов: высота цилиндра не уступала высоте небольшого небоскрёба, а площадь основания могла сравниться с бейсбольным полем для юниоров. Такие размеры - далеко не новость для космических кораблей. Некоторые военные и правительственные крейсеры превосходили "Бетти" в сотни раз. Но покопавшись в базе данных НАСА, можно было выяснить, что этот мёртвый цилиндр - один из крупнейших частных кораблей, когда-либо созданных. Если проникнуть внутрь корабля, сквозь теплоизоляционные слои, бронированные пласты, вращающийся корпус центробежной силы, штабеля электропроводов, трубы с кислородом, горячей и холодной водой, вентиляционные шахты, различные датчики, регуляторы и измерители, а также телестены, выполняющие функции телескопов и иллюминаторов одновременно, то можно услышать музыку. Тёплые мелодичные трели фортепиано и скрипки расползлись по скупо освещённым коридорам - светофильтры в иллюминаторах не давали ничего разглядеть из космоса - и затронули Барона, отчего тот навострил уши. Поднял лохматую голову, принюхался, выбрался из своего убежища-лабиринта, попутно справив нужду в специальном месте, выбежал из личного отсека и, виляя хвостом, направился по винтовой лестнице, опоясывающей весь корабль изнутри, к центральному залу, где уже учуял проснувшуюся хозяйку. Центральный зал правильнее было бы называть центральным поясом, так как он являлся вращательным коридором, описывающим окружность по внутренней боковой поверхности корабля, как и все остальные соседствующие отсеки-пояса. Но экипаж называл его центральным залом. Лиззи всё ещё в ночной пижаме вызвала симулятор рояля на столе-планшете и теперь подыгрывала виртуальной скрипке. Девчонка была растрёпана после сна, глаза ещё слипались, а иногда она зевала, сбиваясь из-за этого, но компьютер поправлял её или останавливался подождать, высвечивая предупреждения. Барон принялся лизать её пятки, она захихикала и спрятала их под себя. Пёс гавкнул и лизнул её в щёку, Лиззи поморщилась и отстранила его, вытираясь рукавом. Вскоре ей наскучило играть по правилам: она начала бряцать по клавишам, как попало, пытаясь разозлить компьютер. Шумно подкативший к центральному залу робот "Лансер-слуга, модель М-1178" принялся отчитывать девочку за намёки на вандализм. Барон стал облизывать Ланса, встав на задние лапы и опершись передними о его корпус. Робот запнулся, неуклюже попятился, приказывая животному остановиться. В крайнем случае, робот мог даже издавать лай - определённые интонации, частота и громкость отвечали за ряд собачьих сигналов - чтобы пёс его понял. Но это тоже не всегда помогало, а иногда только усугубляло ситуацию. На стене-экране перед Лиззи компьютер сам перебирал программы телепередач, фильтруя информацию в поисках чего-нибудь интересного для каждого из членов экипажа. Что-то заносилось в память, что-то удалялось. Но вот один из телеканалов привлёк внимание "Бетти" больше всего: картинка развернулась на всю площадь стены, показав комету Свифта-Туттля, приближающуюся к Земле. Голос диктора на низкой громкости описывал расстояние до Земли, фазу операции, состояние всех систем на атомных электростанциях, а также предстоящие события. Лиззи бросила мучить виртуальный рояль, спустилась с кресла на прохладный решётчатый пол и побежала на цыпочках к спальным отсекам, цепляясь руками за поручни. Каюты прилегали вплотную к оси, вокруг которой вращался цилиндрический корабль, образуя центробежную силу. Вот почему в каютах была самая слабая гравитация, почти нулевая, способствующая хорошему сну и покою, а возле боковой поверхности цилиндра искусственная гравитация ничем не отличалась от земной. Барон не любил невесомость, поэтому продолжил докучать Лансу. Тот начал имитировать голос хозяина, чтобы усмирить пса. Животное ещё не знало всех хитростей железяки, поэтому мигом присмирело, пугливо озираясь в поисках старшего члена экипажа. Отец не прятался от детей - код доступа на его двери Лиз всегда знала. Он привязал себя ремешками к кровати-капсуле и болтался в воздухе почти в полной темноте. Светились только крохотные огоньки на боковых стенках, отвечающие за состояние корабля и стабильность всех систем, а также экран и кнопки на шлеме-подушке. - Папа! Просыпайся! Ты всё пропустишь! - голос Лиззи дрелью ворвался в сознание Тараса. К его сожалению, сон о космических сражениях, в котором ему довелось поучаствовать, оказался просто сном: актёры, которые добросовестно исполняли свои роли, пристыжено замолчали, понимая, что их раскусили. Генератор снов автоматически отключился. Тарас приподнял шлем, щурясь от света включившихся ламп, затем с ворчанием натянул его снова. Но Лиз схватила отца за плечо и принялась трясти. - Ну вставай, папа! Хватит уже спать! - Иду я, иду! - усмехнулся Тар, снимая шлем и обнимая дочурку. Дома на Земле никому - ни слугам, ни секретарям - не позволялось будить его. Но драгоценному ребёнку он не смел перечить, тем более что видел её редко, а любил больше всего на свете. Он крепко обнял её за плечи, ощущая едва уловимый аромат вчерашнего шампуня. Она заворчала, изо всех сил пытаясь освободиться. Просто он не видел детей уже больше года, но вот они снова с ним, на каникулах гостят у отца - как же ими можно успеть налюбоваться за такой короткий срок! - Там показывают комету снова, они переходят к новой вазе! - Новая фаза, фаза! А не ваза, глупышка. - Тарас потрепал дочь за волосы. - Ваза... - неуверенно повторила дочка. Когда она сильно призадумывалась, у неё появлялась уникальная морщинка между бровей - в форме полумесяца. Тарас знал от кого она её унаследовала. От той, чьи морщинки и ямочки он знал наизусть. И которой не было рядом уже давно. - Глупенькая! Четырнадцать лет и таких простых вещей не понимаешь! - Всё я понимаю! - насупилась Лиззи. - Фаза... Я так и сказала! Отец не выдержал, издав сдавленный смех. Дочь расхохоталась вместе с ним и начала шлёпать ладошками по его рукам. - Можно мне разбудить Евгена? - ехидно сощурилась Лиззи. - Только не нужно опять издеваться. Поласковей с младшим братом... - Он у меня живенько вскочит! Ланс, ты меня слышишь? - Да, Ваше Высочество и Великолепие, - сказали динамики. Лиззи запрограммировала называть её только так. - Запускай громкую музыку по всем отсекам, которую я записала! Папа разрешил! - Ннн... - Лиззи зажала рот отцу ладошками, хохоча. Он крутился, пытаясь отменить приказ, но девочка изо всех сил держала его губы сомкнутыми. - Будет сделано, Ваше Высочество и Великолепие. Музыка фортепиано превратилась в душераздирающий вой, а звуки скрипки в невыносимый скрежет. Барон заскулил, уткнувшись мордой в пол и зажав уши лапами. Все стеклянные вещи на борту "Бетти" задребезжали. - Отмена, отмена приказа! Ланс! - кричал Тарас, освободившись. Чудовищно громкая мелодия заталкивала слова обратно в горло. Лиз оттолкнулась от кресла и, расставив руки в стороны, закружилась под потолком в импровизированном танце. - Как скажете, босс, - бесстрастно ответил Ланс, отключив рёв. - Елизавета! - строго проговорил Тарас, отстёгивая спальные ремни. - Не стоит злоупотреблять моим доверием! Понижу уровень доступа к системе, не сможешь даже в туалет без разрешения сходить! Лиззи показывала язык и корчила рожи, хихикая. А из соседней каюты доносились ругательства Евгена. Тринадцатилетний брат Лиззи барахтался в воздухе, перепугавшись спросонья. Он быстро освободился от спальных ремней и поплыл на шум, цепляясь за стены. Возник в дверном проёме каюты отца. На правой половине лица отпечатались полосы от складок кожи. Глаза были красными, как будто он обкурился. Пижама мальчишки сбилась, оголив живот. На одной ноге не было носка. На самой макушке, непонятно каким образом, удерживалась шлем-подушка. - Что происходит? - почти крикнул Евген, глядя то на старшую сестру, то на отца. - Что это было? Секунду они все молчали, а затем Лиззи и Тарас расхохотались. Девушка, запрокинув голову, даже ударилась о стенку, но продолжала смеяться, охая и потирая ушибленное место. Мужчина то прикрывал глаза ладонью, то снова косился на сына, вставшего впопыхах из-за громкой музыки. Справившись с приступами смеха, Тарас начал вяло отчитывать дочь за издевательства над братом. Евген ещё долгое время смотрел на них, с трудом моргая. Огляделся. Понял, что корабль не терпит бедствие, ничего не взрывается. Ланс нянчился с Бароном, а сестра с отцом просто над ним подшутили. Дело закрыто. Мальчишка зевнул и вернулся в каюту, заперев дверь. - Хулиганка! Надо будет с Евгешей придумать для тебя суровое наказание! - Да л