езрители "Первого марсианского канала"! - говорила в камеру Анжелика Лоуренс, проходя через воздушный шлюз. - Никуда не переключайтесь, мы прервёмся на короткую рекламу. Я здесь, я с вами, никуда не уходите! Не бросайте меня одну на этой глыбе льда! Мечтаете о космосе? Рвётесь к далёким звёздам? Желаете покорять пространство подобно Александру Романенко? Открывать новые миры, ступать на новые планеты, давать им названия? Встречайте новую Тойоту Спейс! Свехбыстрый корабль, способный развивать почти световые скорости! Масштаб изображения корабля увеличивается и на экране виден микроскопический Александр Романенко в скафандре, вонзающий японский флаг в поверхность Тойоты Спейс. Когда дело сделано, он оттопыривает большой палец на руке и с сияющей улыбкой говорит: Тойота - это мой выбор! А потом он указывает на телезрителя и приказывает: Обгони время! 13. Кожа. Её было много, она была везде, куда не посмотри. Тела сплетались и расплетались. Извивались, резвились, скользили друг по другу; цеплялись за предметы одежды, сдирали их; хватались за раскрытые рты, притягивали их для поцелуя. Что-то между танцем и оргией. Низкочастотные басы неравномерными волнами пробегались по сотням людей, отдаваясь дрожью в костях. Гитарные трели и грохот барабанов оглушали до такой степени, что мешали даже мыслить. Люди танцевали в невесомости, трогая друг друга, лаская друг друга, крутясь, вертясь и обнимаясь. Что-то между групповым прыжком парашютистов и братской могилой. Группа "Школьные монстры" была основана больше десяти лет назад, когда два брата каждую неделю устраивали громкие вечеринки для всех желающих из их школы и округи - с бесплатной выпивкой. Что привлекало массу людей. А музыканты закатывали мини-концерты, играя простые тексты под простую, но тяжёлую музыку. Это всех устраивало. Но после окончания учёбы братья уже набрали достаточно опыта и известности, чтобы вместо колледжа заняться выпуском собственных альбомов. Вскоре они начали давать концерты, и вот, уже став безумно популярными пару лет спустя, они смогли организовывать выступления в космосе, найдя дополнительные преимущества в отсутствии гравитации. По низкой орбите планеты Земля плыл прозрачный корабль шарообразной формы, в центре которого находилась зарешеченная сцена, где порхали в невесомости "Школьные монстры" вместе со всей своей аппаратурой. Клетку облепили сотни людей. Пространство за решёткой можно было считать "танцполом". Моя кожа. Твоя кожа. Его кожа. Её кожа. Молодёжь любила простые незамысловатые тексты. Если вы создаете клубную песню, запомните три важных момента: она должна легко запоминаться, легко петься, и в ней не должно быть лишнего дерьма. Вся остальная ответственность ложилась на музыку, а точнее - такт, ритм. Набор мелодичных звуков, несколько слов и - вуаля - песня готова. Не вершина рейтинга, но подростки и торчки от неё без ума. А это как раз - целевая аудитория "Школьных монстров": они сами баловались лёгкими наркотиками, да и без ума были от молодых девушек. - Можно к вам? Можно к вам? - кричала одна из фанатичных школьниц, пытаясь пролезть в капсулу к музыкантам. - Пожалуйста! Я сделаю за это всё, что угодно! Она была не одна такая. Через прутья решётки со всех сторон тянулись десятки рук, фанаты ловили каждую каплю пота со своих кумиров, мечтали дотронуться хоть кончиком пальца до разгорячённой кожи или инструментов... Наша кожа. Ваша кожа. Их кожа. О боже. Ганза присоединился к группе последним, четвёртым. Он часто менял места работы, иногда уходил сам, иногда выгоняли. Это всегда сопровождалось скандалом. Но без дела он долго не сидел, уж очень хорошо ему давались соло на гитаре. У него не было постоянного стиля: начинал он с хардрока, а закончил вот такой вот "попсой". Над тем, куда заведёт его судьба в будущем, не задумывался. Лишь отпивал ещё виски и сильнее тряс головой в такт музыке, мотая длинной чёрной шевелюрой. Невесомость не позволяла волосам просто так опасть на плечи, что добавляло образу каждого из певцов ещё больше крутости. Под стать исполняемому альбому - "Гравитация". - Можно к вам? Можно к вам? - кричала девчонка с красными распущенными волосами, которые лепестками окружали её детское личико. - Впусти её! - приказал Ганза одному из охранников, сдерживающих решётку изнутри. - Только её! Добродушный Ганза. - Ох, спасибо! Спасибо, Ганза! - верещала от счастья она, обнимая его, целуя, запуская руку в джинсы. Он, в свою очередь, лапал её молодое тело, продолжая петь. О боже. О боже. О боже. А толпа хором повторяла это - сквозь поцелуи, из глубины тел, перекрикивая музыку - повторяла и продолжала... танцевать. - Здесь нет физических законов! - кричал в микрофон один из лидеров группы. - Танцуй, как вздумается! Не ограничивай воображение! Ты не на земле, ты выше неё! Ты в космосе! Ты свободен! Свободен по-настоящему! Забудь о проблемах! И в мыслях и в мечтах! Красный свет погасал, и люди купались лишь в голубоватом свечении Земли. Чья кожа? Вся кожа. О боже. - Здесь нет социальных законов! - кричал другой певец. - Здесь космос! Свободное пространство! Здесь не действуют законы ни одной страны! Здесь нет того, что нельзя! Здесь можно всё! Ты свободен! Свободен по-настоящему! Танцуй, как вздумается! И делай, что хочешь и с кем хочешь! Красный свет вновь включался, освещая лишь внешнюю поверхность толпы. А в глубине "клубка" люди делали, что хотят и с кем хотят. В кромешной тьме, в поту, окружённые чужими конечностями и лицами, они искали друг друга и делали друг с другом то, к чему подталкивала атмосфера. - Мы будем целоваться в губы, да? Мне можно тебя поцеловать? - спрашивала девочка с красными волосами после концерта, когда Ганза нёс её на спине к себе в номер. В пристыковавшийся корабль-отель с почти земной гравитацией. - Ага. Хитрец Ганза. Он трахал её жёстко, больно, безжалостно. Плевал в лицо - она прикрывалась руками - он разводил их и снова плевал. Оставлял на запястьях синяки. Давал пощёчины. Бил с такой силой, что она переставала кричать, на миг вырубаясь. Её красные волосы разбросались по простыне, словно голова разбилась и кровь хлестала во все стороны. Он душил её, не задумываясь об её ощущениях, думая только о своих. Засовывал пальцы так глубоко ей в рот, что она давилась рвотными рефлексами. Никакие тушь и помада не выдержали бы такого издевательства: её лицо походило на палитру художника. Она пыталась выскользнуть, убежать, уползти. Он крепко держал её, навалившись весом, хватая зубами за волосы. Она вырывалась, царапалась, не желала повиноваться. Сопротивлялась, как могла, но уже обессиленная. Он хватал её за лицо, сжимал его, надувая окровавленные губы. Шлёпал её по заднице так, что уже горели ладони. Кричал на неё, целовал, облизывал, бешено дёргался то в одной позе, то в другой. Насильник Ганза. Он готов был убить её в порыве страсти. Хотел убить. Но не получалось. Он был слишком занят собой. А когда всё кончилось, он остановился и бросил её, как тряпку, на пол. Ганза не тронул бы девчонку снова, если бы она не нашла в себе сил заорать во всю глотку: - Тебе конец, урод! Я тебя уничтожу! Я тебя засужу! Я убью тебя! - Она пока только тыкала в него указательным пальцем, тяжело дыша. - Тебя посадят! Конченный петуходрон! - И ещё много чего в таком духе. Ганза смеялся, слушая оскорбления. Пил ещё и ещё, обливал себя спиртным, пытаясь отдышаться. От потрясения девчонка с трудом соображала, слова путались, отчего ругательства заворачивались в уникальные комбинации. Вдогонку с губ ещё срывались капли слюны и спермы. Говнодолбоед Ганза. Самотрахожоп Ганза. Космоибанавт Ганза. - Этому сейчас учат в школах? - Мразь дегенераковая! - охрипшим голосом вроде бы подходила к концу списка истеричка. - Микрохрен безмозглый! - Всё, достала. Ганза подошёл к ней, сел сверху и начал бить. Сначала шлепками, но ладони так болели, а девка так верещала, что он, наконец, врезал кулаком. Сначала один раз. Комната на несколько секунд погрузилась в тишину. Ммм, тишина, покой! Ганзе это нравилось. Взгляд девчонки отупел, порезы на губах и щеках стали кровоточить ещё сильней. Силач Ганза. Конечно, он не был качком, но ведь она была такой хрупкой. Музыкант вообще ненавидел спорт. Говоря о стереотипах, он скорее относился к разряду наркоманов. Худощавый, жилистый, вдобавок ещё почти карликового роста. Но, несмотря на телосложение, врезать он умел. Нередко во время гулянок он искал проблем на свою пятую точку. Ганзу мало кто любил. Только одурманенные фанаты его творчества - пока не узнавали кумира ближе. А узнать его можно было лишь максимально близко. В этот раз он превзошёл самого себя. Вот она - черта, которую можно переступить только один раз. Едва у девчонки прорезался очередной вопль, Ганза снова сделал это. Ударил. И ещё. И ещё. И много-много раз. Ганзе нравился такой противник. "Я сильный! Я сильный, я Геракл!" Маркером, которым он обещал поставить автограф на постере "Школьные монстры", Ганза написал у неё на грудях: &