ая своими скромными наборами алгоритмов, как можно помочь человеку. Из последних сил Анджи вцепилась в робота, того затрясло вместе с ней. Он отпрянул, вкладывая всю мощь в миниатюрные турбины, и - о, чудо - легко выдернул девушку вместе с её расшатавшимся креслом. В воздухе проплывали открутившиеся или сорванные болты, куски металла и стекла. - Шкаф... Шка... Шкар... - плевалась кровью Анджи, едва держась. Её продолжало трясти из-за остаточного эффекта. Робот не понимал её, вися в воздухе. Станция продолжала разваливаться. - Шка... ндр... Шкаф... ндр... Теперь робот понял. Он понёс Анжелику в отсек, где она оставила свой розовый скафандр на высоких каблуках. Она старалась удержаться, благо на комете она почти ничего не весила, но сознание улетучивалось. А времени оставалось мало. Мимо пролетело кресло Брайана, унося консультанта НАСА с собой. Оно врезалось спинкой в телестену, та покрылась паутиной трещин. А наполовину распиленного Брайана разорвало при ударе на четыре куска: голова с торсом отлетели в одну сторону, руки с боками - в другие, а ноги с бёдрами остались сидеть в кресле, торчащем из стены. В воздухе закрутилась вуаль алых капель. В кишки, протянувшиеся сеткой, угодила Анжелика. Выпустив робота и отмахиваясь руками, она случайно резанула остро заточенными ногтями по "мешку" и выплеснула себе в лицо горячий жидкий фекалий Брайана. Часть попала в невольно распахнутый беззубый рот, Анджи начала захлёбываться... Лицо Брайана нависло над ней. Ещё не умерший от болевого шока и непоправимых повреждений, консультант что-то пытался сказать, растягивая окровавленные губы, будто улыбаясь. Если бы журналистка с Марса присмотрелась и прислушалась, возможно, разобрала бы: "Это конец!". Но она мотала изувеченной головой, пытаясь выплюнуть дерьмо, одновременно с этим запутываясь в чужих кишках... И тогда командный центр восточной электростанции медленно накренился и сложился, словно карточный домик, раздавив всмятку ещё живых строителей, ещё живую Анджи, ещё живого Брайана... и робота "Светоч". Который только теперь прекратил снимать происходящее в прямом эфире. Русские учёные сидели и стояли с раскрытыми ртами, поднятыми рюмками и бокалами, мужчины и женщины, пьяные и не очень - все вылупились на почерневшую телестену. Возникла надпись "Нет сигнала". - Это какой-то розыгрыш? - спросил кто-то. - Это чья-то шутка? - Господи, какой ужас! - НАСА обосралось... - сказал Микаил. Торн сидел почти в кромешной тьме, глядя на надпись "Нет сигнала" и красный значок "М1" в углу экрана. Член в руке за последние минуты незаметно обмяк. "Надо будет обязательно уточнить в архивах насчёт родственных связей..." - подумал он, тряся бутылкой возле уха и слушая, сколько осталось коньяка. - ... это тоже немаловажная стадия освоения ближнего космоса, - продолжал ворковать Майкл Крайтон по "Евроньюс". - Но НАСА к ней приступит чуть позже, когда наладит ситуацию на Марсе. Вот будет готово хотя бы десять кислородных куполов. Тогда можно искать братьев по разуму. А пока мы ничем не располагаем, кроме микроорганизмов с Европы, Титана, Софии и ледяных шапок Марса... Телеведущая Стейси Фесс держалась за ухо и быстро моргала. Подняла взгляд на Майкла и жестом приказала ему молчать. Немного оторопевший от такой наглости сотрудник НАСА, оборвался на полуслове, нахмурившись. - Э-э... У нас срочные новости... Уважаемые телезрители, на ваших экранах сейчас покажут комету... э-э... восточную электростанцию... на ней сейчас... так... происходит сильная сейсмическая активность... Майкл поднялся из кресла, держась за ухо. Он быстро побледнел. Канал "Евроньюс" показывал станцию с высоты птичьего полёта. Столбы пламени всё ещё вырывались из сопел в космос, но почему-то нестабильно, рывками. Самой электростанции не было видно - она затянулась клубами то ли пыли, то ли дыма. Внутри облака мелькали вспышки взрывов. - Мы только что получили сообщение, что... на комете возникли серьёзные неполадки... Электростанции западная и северная тоже испытывают проблемы. Нам докладывают... анонимные источники... что рабочие покидают комету... эвакуируются! Они спасаются бегством! - Что мне делать? - воскликнул Майкл, стоя спиной к камерам. - Нет, что делать мне? Алан! Алан, ты меня слышишь? Ты на комете? Алан! Он обернулся. Бледный, как мел. - Покажите северную электростанцию! Включите ту камеру! Режиссёры "Евроньюс" повиновались, показав нужную картинку и ему, и телезрителям. По серой поверхности кометы расползался грибовидной формы взрыв. В течение следующей минуты ещё две ярких вспышки озарили небеса Земли. Ядерные реакторы взорвались - один за другим. Комету Свифта-Туттля окружили три расширяющиеся оранжевые полусферы. Ближайшие беспилотные камеры затрясло от ударных волн, выброса энергии и осколков; у некоторых тоже пропал сигнал. Трой Прохоров позвонил Екатерине Сафроновой сразу после Яна Треско. Она боксировала грушу в скупо освещённом спортзале. Несколько её знакомых - из охраны аэродрома и другие боевые лётчики - качались на тренажёрных снарядах рядом. Двое парней занимались в спарринге на ринге посреди зала. То и дело вокруг звучали армейские шутки, военные подкалывали друг друга. Вспыльчивую Катьку не трогали, зная, что она может хорошенько накостылять. Однако не освобождали её правильные формы от жаждущих взглядов. - Слушаю, - сказала она коммуникатору, остановившись и борясь с отдышкой. - Да. Да. Так точно. - Она медленно пересекала тренажёрный зал. - Хорошо. Разрешите поинтересоваться: а что стряслось? - Она остановилась, вытирая пот с лица полотенцем. Оглядела товарищей. - Завершил вызов? - спросил один из ребят с ринга, повиснув на канатах. - Сказал посмотреть на небо. - Катя вышла из старого ангара на широкую площадку аэродрома. Вокруг на несколько километров в три стороны пролегали посадочные полосы. Солнце уже давно закатилось, но из-за северной позиции аэродрома, спряталось недалеко. Лётчица огляделась. Увидела комету Свифта-Туттля на бледно-голубом небе над юго-восточным горизонтом. Вместо привычно белого свечения - она окрасилась в багровый цвет, а "хвост" почернел. "Не надо быть специалистом, чтобы понять... - подумала Катя. - ...что с кометой творится неладное..." - Костя! - Да? - отозвался один из парней. - Поднимай тревогу. У нас срочный вылет. В это время на частном корабле "Бетти" велась борьба у телестены в центральном зале. - Папа, я хочу посмотреть! Дай мне посмотреть! - ругалась Лиззи. - Нет, - обнимал малышку Тарас, закрыв ладонью её глаза. - Хорошо, что вы с Евгеном не видите этого кошмара. - Я хочу посмотреть! Я столько ждала! - Нет, не надо, Лиз. Давай посмотрим мультики. - Комета взорвалась? Почему? Почему она взорвалась, пап? - Я не знаю. Давай посмотрим мультики. Какие у тебя любимые мультики? - Почему она взорвалась? Папа! Стой! Переключи назад! Ну прошу тебя! Барон начал лаять из-за накаляющейся обстановки. - Тебе не надо это видеть. Так, что тут у нас есть?.... "Трусливый пёс" тебе нравится? Или, может, новую серию "Женских Звёздных Войн"? - Ты плохой папа! - Я замечательный папа. Только не заставляй объяснять почему. Ну что ж, давай посмотрим "Трусливый пёс"... - Ненавижу тебя! - А я тебя люблю. Барон рычал, глядя то на Лиззи, то на Тараса. - А я тебя ненавижу! Я столько смотрела вместе с тобой! А Евгеша нет! А теперь мы оба "в пролёте"! - Кометы больше нет. Прости, что заставил тебя смотреть эту... необязательную передачу. Давай посмотрим что-нибудь более... - Я хочу посмотреть, как она взорвалась! И ты тоже хочешь! Я знаю! - Так, Елизавета. Ты отправляешься спать, маленькая непослушная девочка. Видишь, как ты нервничаешь от того, что поздно ложишься! Теперь будем всегда ложиться в девять часов по корабельному времени. И свет выключать будем. Ланс, выруби телестену! - Будет сделано, хозяин. - И не позволяй её никому кроме меня включать! - Так точно. - Пап! Ну, пожалуйста! - Я сказал - спать! Марш в свою каюту! Бегом! Пока я не приказал Лансу отшлёпать тебя! Барон зашёлся громким лаем. - Молчать! - рявкнул на него Тар, и пёс присмирел, понурив голову. Отец семейства направился в уборную. Лиззи, рыдая и причитая, карабкалась в каюты. У двери Евгена она остановилась, и начала истерично биться в его дверь. Тарас заперся в туалетной кабинке, включил маленький, выдвигающийся из стены экран. Начал щёлкать каналы, до боли кусая нижнюю губу и зажимая рот рукой. Везде творилось одно и то же. Телеведущие неуверенно описывали происходящее. Сотрудники НАСА, у которых в данный момент брали интервью, хватались за головы и не знали, что делать. Майкл Крайтон всё ещё сидел в кресле студии "Евроньюс", отрешенно пялясь в телестены. Стейси Фесс, пользуясь ситуацией, пыталась задавать ему вопросы, но он почти ничего не говорил, вяло отмахивался. На Земле показывали огромные толпы людей на пляжах восточного полушария, ошарашенных верующих в Ватикане, скандирующие массы народа