ёку, вот теперь он действительно покраснел от внимания. - А я ведь помню время, когда ты только присоединился к нам, всё из рук валилось, ничего не получалось у бедняжки! - Спасибо, Катюша. И вам спасибо, ребята. Сами знаете, без вас я бы ничего не добился. Когда основная масса отступила от главного героя вечера, из-за дальнего конца стола поднялся мужчина средних лет - морщинистый, седоватый, но крепко сложенный - командир группы Трой Прохоров. Вернер и его коллеги редко удостаивались честью увидеть его радость, он предпочитал строгую, даже суровую маску, это был его главный рабочий инструмент. Но теперь губы, хоть и криво, но очень заразительно, расползлись в улыбке; Трой поднял стакан и кивнул парню. - По-другому и быть не могло, - сказал командир. - Не зря я выбрал тебя на должность нашего координатора ещё пацанёнком, уже тогда талант за версту было видно. Верн усмехнулся, кивая, хотя не верил ни единому слову. Трой всегда плохо относился к нему, как и ко всем остальным. И мучил он на тренировках - мама не горюй! Просто Вернер оказался более упёртым, чем другие на его месте, на то были личные причины. Кто-то не выдерживал нагрузок уходил мирно или с конфликтами - но легендарный лётчик Трой Прохоров, о котором нередко вспоминали СМИ, в любой ситуации оставался победителем. - Угощайся. - Командир протянул Верну сигару, другую сам закурил. - Кубинская. Такую едва ли раздобудешь, особенно в космосе. - Это точно, спасибо, - сказал Верн, схватив её в зубы и прикурив от зажигалки Троя. - Хотя курить там можно, поставки сигарет на орбиту не запрещены. - Зато там будет напряжёнка с этим! - воскликнул Ян, ненароком обнимая за талию Катю. Отчего получил резкий удар локтём в солнечное сплетение, согнулся, принялся хватать ртом воздух. Лётчица продолжала лучезарно улыбаться Верну. - Да, на "барьере" одни солдаты, строгая дисциплина, - заметил Макс, отхлёбывая пива. - Одни и те же люди вокруг, никакой свободы. - А тут какая свобода? - усмехнулся Денис с другого конца стола. Другие солдаты одобрительно прогудели. - Работа, жена, дети, дом. Такие вечеринки - большая редкость! - Небо! - торжественно объявил Макс, оттопырив указательный палец в потолок. - Разве это не свобода? - Ну а там космос, звёзды, - парировал Денис. - Ой, да брось! Вернер будет сидеть в своей операторской. Максимальный путь проходить: от своей каюты и обратно. И так ежедневно. - Пожалуй, я выпью! - рассмеялся Верн, подбирая чью-то кружку пива с осевшей пеной и осушая её примерно на треть. - Всё равно, - продолжал Денис. - Пускай его перемещение и взаимодействие с миром будет ограниченно, но мы в небе проводим считанные часы в сутки, а он будет даже выше этого, причём всё время. Один тот факт, что он блуждает в коробке на орбите, когда мы точками мечемся где-то там далеко внизу - уже даёт повод гордиться своим положением! - Хороший тост! - Ян ловко чокнулся с кружкой Кати. - Тяпнем! Девушка пригубила пива, Ян будто бы случайно уронил руку на её спинку стула, ей пришлось отодвинуться. Вернер поймал её взгляд и улыбнулся. - И сколько тебе платить будут? - не унимался Макс. Короткостриженный верзила всегда раздувал конфликты на пустом месте. - Вот давай только не об этом сейчас. - Верн покосился на бывшего начальника. Трой делал вид, что салат полностью поглотил его внимание. - А больше и возможности не будет! - Да реально, не трогай его, - бросился на защиту Лёха с набитым ртом. - Я точно не уверен насчёт зарплаты... - Но больше, чем тут, - Макс придвинулся ближе, оскалившись в улыбке. - Иначе ты бы не согласился. Так на сколько больше? Скажи друзьям. Нам ведь интересно. Он обвёл рукой всех сидящих за столом. Шестнадцать человек, примерно одного возраста, мускулистые парни и спортивные девушки - военные лётчики. И командир Трой, который годился всем в отцы, и отчасти эту функцию даже выполнял. Шестнадцать лиц понимающе поглядывали на Вернера. Понимающе, но с неприкрытым любопытством. - Речь шла о пятидесяти. - Верн вздохнул и пригубил пива. - С ума сойти! - Макс откинулся в кресле. Кто-то присвистнул. - Столько стоит недельный тур в космос на туристическом корабле! А ты мало того, что будешь там, сколько вздумается, так ещё и получать за это такие деньги будешь.... Мама, роди меня обратно! Теперь нам придётся тебя убить, Вернер. Они расхохотались и снова чокнулись. Гвоздь программы разглядывал друзей пьянеющими глазами, готовыми наполниться слезами. Он перебирал самые значимые моменты их жизни, самые напряжённые ситуации в небе. Господи, через сколько же они прошли вместе, плечом к плечу! Вскоре большинство товарищей выбрались из-за стола, танцуя и подпевая в пьяном угаре, цепляя девушек у бара. Макс без причин наехал на двух огромных охранников, а Лёха пытался его успокоить. Те, кто продолжал пить, забывали повод, по которому собрались, и вновь звучали знакомые тосты: "От винта!", "За тех, кто взлетел навсегда!"... - Нам будет тебя не хватать. - Катя погладила руку Верна. Он взглянул на девушку, на аккуратное личико, красоты которого были подчёркнуты мягким макияжем, вспомнил все попытки клеить её, все дешёвые разводы на секс после вечеринок и не только. Воспоминания нагнали печали, но он искренне улыбнулся. И она улыбнулась в ответ, чуть крепче сжала его руку, потом поднялась из-за стола и пошла в сторону туалета. Верн опустил взгляд на рюмку водки, которая быстро начала выдавливать мысли о Кате: он поймал себя на том, что упустил момент, когда они перешли с пива на более крепкие напитки. - Удача повернулась к тебе хвостом, - пробасил на ухо заплетающимся языком Ян Треско, сев рядом с Верном. - Хватай её и не упусти. - Думаешь? - Иди, она ждёт тебя. Я знаю эти игры. - А как же ты? - У меня, в отличие от некоторых, ещё всё впереди. Верн кивнул, опрокинул в себя рюмку и пошёл вслед за Катей. 4. Голографическое изображение Моники из-за высокой детализации делало женщину ещё непригляднее, чем она обычно выглядела при дневном свете. Капитану практически никогда не нравился её макияж: чёрным карандашом старуха подчёркивала воспалённые глаза, красной помадой выделяла уродливые губы, неуклюжим румянцем пыталась отвлечь внимание от глубоких впадин и морщин. Когда-нибудь он мечтал набраться смелости и сказать жене о её внешности, но что-то его останавливало. Возможно, причина заключалась в незнании, какой дать бедняжке совет. Даже чёртова помада ставила мужчину в тупик - более бледные цвета не спрятали бы сухие потрескавшиеся губы, более тёмные превратили бы её рот в грязное пятно - а она ведь любила этот ярко-алый оттенок, одну из последних соломинок, с помощью которых цеплялась за давно ускользнувшую молодость. Возможно, капитан просто боялся самого себя, способного вынести неприятный вердикт в лицо супруге, горячо любимой им в былые годы. Но чего он точно не страшился, так это обидеть жену до слёз. Бристл понимал, что молодость не вернуть, что от женщин ему больше ничего не нужно. Осознавал, что жизнь в привычном понимании людей - всего лишь существование себе во благо, и во благо близким. И Бристл этой позиции с общественностью не разделял. У него были свои приоритеты, он ценил свой статус, своё положение, и ни за что бы не променял свой пост, пока способен служить высшим органам власти. Ибо никто иной не отдавался работе так, как капитан военного звёздного крейсера "Арес 16". У каждого своя губная помада, у каждого свои тараканы в голове. - Давно не виделись, - сказала она, глядя куда-то в сторону. Бристл издал неразборчивый звук, что-то между "кхе" и "ме" - между кашлем и выражением отвращения. Дурная привычка пришла к нему со времён российско-китайского конфликта. Тогда он как раз бросил курить: мужик сказал - мужик сделал. Но работать приходилось в полевых условиях, на пыльной равнине, Бристл часто плевался где ни попадя, одновременно с этим кашляя. А когда его повысили, вручили собственное судно с тонной медалей и отправили в космос, странный звук прицепился к старику, будто неизвестный науке паразит. Кривя и без того кривым лицом, капитан издавал этот полукашель ежеминутно. - Мхе... Ты снова звонишь без толку. Чего тебе? - Старый дуралей, никто уже тысячу лет не говорит "звонишь". Мы встречаемся! Это просто встреча. Ты здесь, я здесь, мы друг перед другом. - Мхе... - промямлил Бристл, но в этот раз ничего не сказал, уперев кулаки в бока. На реальную встречу это никак не тянуло, ведь их разделяли сотни тысяч километров, а голограмма нередко подрагивала из-за помех связи. - Я решила проведать тебя. От тебя ничего не слышно, я даже новости теперь поглядываю, не случилось ли чего в космосе. Бристл продолжал хмуриться. Моника улыбнулась, отчего морщин заметно прибавилось. Её в последнее время забавляло, как бывший муж бесконечно менялся в лице, словно набухающая дождевая туча. Неправду говорили журналисты, отзываясь о небезызвестном капитане, словно о каменной неуклонной глыбе. Они не могли различать его эмоции, так как не знали Бристла так хорошо, как бывшая жена, с которой он провёл тридцать шесть лет. - И вправду, что тут может случиться? - рассмеялась