Я обернулась к своей кабинке, затем к соседней, откуда выскочила дива, и ахнула – на полу лужицей лежало то самое платье жуткого болотного оттенка, которое выбрала Ангелла Федоровна. Черт! Лицо словно кипятком обдало.
– Простите, я просто перепутала, сейчас верну…
– Конечно, вернете. Вы же пойманы с поличным. Воровка! – с нажимом сказала она. – И ведь знает, что брать! Я в нем премию за заслуги перед Землей получила.
– Да нет же... Это нелепая случайность... Видимо, вы перекинули его через стенку… – я покраснела еще гуще, если это вообще было возможно.
– Конечно, через стенку! В кабинке ведь ни одного крючка, ни одной полочки нет! И это еще сервис называется!
– И у вас тоже…
– Что у меня тоже? – нахмурилась она и грозно подступила ближе.
– Да ничего… Просто, похоже, я стянула… в смысле, взяла ваше платье случайно… Мое-то упало к вам… – уколовшись о неверящий взгляд, я прекратила указывать на пол кабинки и попыталась поскорее вылезти из чудесного наряда. Тщетно. Тот словно держал в тисках. И словно стал еще уже.
– Что вы делаете?! – взвизгнула она. Мои уши заложило. Барабанная перепонка опасно натянулась. – Это же утягивающее платье от мсье Жакомбо!
Мои брови приподнялись от удивления.
– Не может быть, – потрясенно выдохнула я. Мсье Жакомбо – самый известный на Земле кутюрье. Он автор самых экстравагантных и потрясающих нарядов. Например, костюма, полностью преобразившего земную актрису в русалку. Даже графики не потребовалось. Она часами на пролет рассекала в море – и хоть бы хны. Он же смастерил пояс верности для любвеобильной жены одного едва дышащего от старости, но жутко ревнивого олиграха – эластичный, удобный и очень эффективный – из-за этого дряхлые богатеи почти перестали пользоваться спросом у юных прелестниц.
– Может, милочка! Так просто его не снять.
– А как же тогда? – спросила я, с тоской поглядывая в торговый зал. Где-то там, среди зеленых рядов копошилась Ангелла Федоровна, моя компаньонка и защитница…
– Отсосом, – с каким-то странным блеском в глазах пояснила дива.
– Отсосом? А что это? – насторожилась я. Кажется, тот же мсье Жакомбо придумал биокрылья для одного знаменитого гимнаста. Восхитительные, радужные, удивительно похожие на настоящие, они действительно поднимали артиста в воздух на зависть толпе. Вот только за время выступления они так приросли к телу, что акробату понадобилось хирургическое вмешательство. А то так бы и летал под куполом…
Внезапно пространство вокруг нас замигало ослепляющими вспышками.
– Проклятье! Гадина! – ругнулась певица.
– Что это? – всполошилась я.
– Папарацци! – пояснила она, морщась. – А ну выходи! Немедленно! Или будет больно!
Однако вспышки не погасли, а невидимый папарацци так и не принял вещественную форму.
– Ах вот как! – топнула она. – Ну что ж. Сам напросился! Закройте уши, милочка. Щас-с спою!
Я поспешно выполнила указание. Дива распахнула рот, но тут же его закрыла. Настороженно вгляделась куда-то вдаль. Я обернулась. К нам неслась груда тряпья жуткого болотного оттенка, которая вдруг словно взорвалась и рассыпалась по полу. Разъяренная Ангелла Федоровна пронеслась мимо и закатилась за кабинку. Мигание вспышек, наконец, прекратилось, хотя у меня перед глазами все еще летали "мошки". Послышалась возня.
– Ах ты, паскуда! Я тебя научу, как за дамами подглядывать! Я тебе... Иди сюда!
– Не надо, – мольба сменилась сдавленным стоном. А дальше мы увидели, как робот тащит к нам папарацци. Тот так просто сдаваться не собирался – отчаянно упирался пятками в пол, хватался за стенки, завесы кабинок руками и зубами, но все-таки сдюжить с Ангеллой Федоровной так и не смог. Папарацци оказался низкорослый лопоухий мужчина с рыжей бородкой и толстыми алыми губами.
– Опять ты! – Глаза дивы потемнели.
– Я не виноват! Задание редакции! – Забился он в руках Ангеллы Федоровны.
Я напряглась – хоть бы по лбу ее не стукнул – позора не оберешься.
– Не хочу знать! – мотнула головой певица. – Придется ответить по закону! Надоел! До чертиков надоел!
Папарацци внезапно обмяк, будто принял свою незавидную судьбу. Выглядел он жалко: мятая фуфайка, потертые джинсы, тени под глазами. Я не выдержала и предложила:
– Давайте просто отберем у него все отснятые материалы и отпустим.
– Вот еще! Он же снова вернется! Вернешься ведь? – скорее потребовала утвердительного ответа, чем спросила дива.
– Вернусь, – чистосердечно признался тот. – Вы мое лучшее и любимое задание!